Конан и сокровища Пифона

На берегу молчаливая враждебность Уму уступила место открытой дерзости, но он всегда умел вовремя остановиться, не давая Конану возможности выяснить отношения до конца. Товарищи Уму, похоже, согласны с тем, что он сейчас говорит. Конан видел, как матросы усмехаются, проверяя большим пальцем острие ножа или поглаживая древко копья, купленного у туземцев, в усмешке обнажаются кривые зубы. Это плохой знак, однако Конан не совсем понимал, что же движет этими людьми. Ведь закон джунглей непререкаем — небольшая группа должна держаться вместе.

Каковы бы ни были их мотивы, дальше терпеть нельзя. Лучше немного сократить отряд, чем иметь в подчинении людей, к которым страшно повернуться спиной. Жесткий урок хороших манер — вот, пожалуй, то, что нужно.

Они продвигались вверх по реке. Джунгли здесь подступали к самому берегу, к воде склонялись ветви деревьев, на которых в великом множестве обитали ядовитые змеи, и приходилось следить, чтобы какая-нибудь не упала прямо в лодку. Иногда на берегу попадалось несколько круглых земляных лачуг, крытых соломой. Их обитатели собирались у реки, чтобы поглазеть на путешественников. Маленькие дети бегали по берегу в полном восторге при виде столь небывалого зрелища. Эти непонятные белые создания казались им привидениями, но где это видано, чтобы привидение являлось днем?

К вечеру Конан и его команда приплыли в одну большую деревню, расположенную вблизи великолепного водопада. Множество водных струй, стекавших с огромного утеса, свивались в один пенящийся поток, который разлетался бесчисленными брызгами, ударяясь об острые черные скалы. В этих брызгах не потухала радуга.

— Как красиво! — воскликнула Малия.

— Да уж, — криво усмехаясь, согласятся Вульфред. — Прекрасный вид, но взбираться по этому откосу никому не пожелаешь. Займет столько же времени, сколько мы шли по реке.

Жители деревни приняли путешественников с большой радостью, и еще больше обрадовались, когда увидели, что на лодках приплыли их воины и вождь племени. В водных брызгах царствовала освежающая прохлада; разгрузив лодки, все их содержимое перенесли в большую хижину, которую вождь определил для этой цели, он же распорядился отвести путешественникам место для ночлега. Он отдавал приказы, а люди суетились и сновали туда-сюда, делая приготовления к торжественному пиру.

— Опять эти пиршества и разговоры! — ворчал Ульфило. — Когда же мы наконец займемся делом?

— Но нам нужны носильщики, — сказал Конан. — И самые лучшие. У нас есть только один день, чтобы найти добровольцев и набрать из них подходящих. Не сомневайся, этим мы только выиграем время. Вольные или хромые, они в пути помешают нам больше, чем недолгая остановка здесь.

— Я доверяю тебе, — сказал Ульфило все так же недовольно.

Конан заметил, что Спрингальд, как зачарованный, не сводит глаз с водопада.

— Что видишь ты в воде, друг? — спросил киммериец.

— Это он! Водопад Великана! Смотри, в «Плавании капитана Бельформиса» так и сказано: белые тонкие струи, которые потом сливаются вместе и, разбиваясь о скалы, разлетаются в дымку мелких брызг. И радуга не гаснет, как и написано в книге!

— Вот как? — сказал Конан. — А что еще твой древний капитан пишет об этом месте?

— Здесь и раньше была деревня, но люди жили другие. Они были выше, с более светлой кожей, как те, кого он видел на побережье, а жили они, он пишет, не в земляных лачугах, а в длинных бревенчатых домах.

— И что же, это значит, что мы почти у цели? — поинтересовался Конан.

— Пройти предстоит еще немало, но мы на правильном пути, в этом я уверен.

В тот вечер они набирали носильщиков, нужны были только самые сильные и выносливые. В деревне таких оказалось около тридцати, послали гонцов по соседним селениям, чтобы рассказать о том, что белые за очень хорошую плату нанимают носильщиков.

Когда с этим было покончено, вожди экспедиции вновь собрались у праздничного костра, предстояло о многом поговорить со старейшинами, расспросить их о той земле, что лежит за утесом водопада. Туземцы, однако, мало что могли им сказать, потому что на такие походы они не отваживались. В горы ходил только шаман, но он наотрез отказался говорить о том, что там видел, потому что место это проклятое и, чтобы туда идти, надо знать особые защитные заклинания.

Разговор был в самом разгаре, когда вдруг из-за деревьев появился какой-то незнакомец. Это был очень высокий человек, он явно принадлежал к какому-то другому племени. Его широкое красное одеяние спадало до самых колен, в руке он держал топорик на длинной ручке. Крашенные охрой волосы были собраны в большой пучок, напоминавший те, что иногда украшают шлемы. Кожа незнакомца отливала темной медью, двигался он медленно, с достоинством.

— Это еще кто? — спросил Конан, хватая незнакомца за руку.

— Это Гома, бродяга, у него нет племени. — В голосе вождя слышалось презрение. В тех местах человек без племени мало чего стоит. — Он здесь уже несколько лет, может быть, десять.

— Человек без племени живет здесь уже много лет? — переспросил Конан. — Как же он не погиб?