Конан и сокровища Пифона

Путешественники забили несколько животных на мясо, но их сородичи не обратили на это абсолютно никакого внимания, невозмутимо продолжая свою миграцию на север.

— Во всем мире не может быть столько тварей! — воскликнула Малия, пораженная зрелищем.

— И тем не менее, — заметил Спрингальд, — Гома говорит, что это не единственное стадо. Таких стад сотни, и каждый год они совершают свою миграцию с юга на север, а потом назад, по мере того как засушливые сезоны сменяются сезонами дождей.

— Хорошо еще, что мы путешествуем пешком, — сказал Ульфило. — Будь у нас лошади, они бы подохли с голоду после такого нашествия.

Конан стоял у края огромного стада и наблюдал за его движением. Вскоре к нему присоединился Гома. Еще некоторое время оба они молча смотрели на колышущуюся массу, затем абориген заговорил:

— Каково тебе это зрелище, меченосец?

— Я всю жизнь был бродягой. Вечно покидал насиженные места, стремясь увидеть что-то новое. Меня утомили северные королевства с их бесконечными войнами. А в мирное время там еще скучнее. Когда эти трое сумасшедших предложили мне поучаствовать в их дурацком предприятии, я согласился не из-за денег. На самом деле мне хотелось посмотреть на дальние страны, увидеть что-то новое. Но такого, — Конан кивнул в сторону бескрайнего стада животных, — я еще никогда не видел. И сама эта равнина, с таким разнообразием всевозможных тварей, тоже удивительная вещь. Много лет назад я уже видел здесь кое-что, но настоящую сущность этой земли мне разглядеть не довелось. Однако о том путешествии я никогда не стану жалеть.

Гома усмехнулся:

— Искатели приключений всегда одинаковы. Я среди своего народа единственный такой бродяга. Я был во многих странах и видел много такого, что непривычно глазу моих соплеменников. Я рад, что все это видел, хотя многое было по-настоящему ужасно. Но иногда человек должен возвращаться и домой, правда?

— Возможно, — ответил Конан. — Сам я, с тех пор как еще мальчиком покинул свою родину, бывал там несколько раз, но никогда не оставался надолго. И ты, Гома? Ты сейчас идешь домой?

Конан оценивающе посмотрел на высокого чернокожего воина, но в ответ тот лишь снова усмехнулся:

— Как ты сам сказал, белый человек, возможно и так.

Великая миграция продержала их на месте целых два дня. Поток животных был нескончаем, и люди начали уже думать, не движется ли стадо по кругу, проходя мимо них снова и снова. Но в конце концов поток начал уменьшаться, и вот уже можно было разглядеть противоположный его край. Прошло еще немного времени — и от стада остался лишь жалкий ручеек, состоявший из медленно бредущих старых, больных и ослабленных животных. Эти несчастные твари просто помирали от голода, потому что прошедшие перед ними сородичи выщипали абсолютно всю траву, до последнего клочка.

Когда путешественники вновь тронулись в путь, вся долина была подстрижена так, что мог позавидовать любой дворцовый садовник. Кроме того, земля была обильно унавожена пометом, который послужит хорошим удобрением для травы следующего сезона. Долина наполнилась шакалами, гиенами и другими всевозможными хищниками, которые тут же набросились на трупы животных, в изобилии лежащих повсюду.

У самых гор путешественники столкнулись еще с одним племенем аборигенов. Эти были слегка пониже фашода, но мускулистей и крепче на вид. Их блестящая кожа была такой темной, что цвет ее приближался к абсолютно черному. И никакой раскраски на теле. Одежда их состояла из неостриженных коровьих шкур на теле и коротких кожаных юбок. Руки повыше бицепсов и ноги ниже колен украшены повязками из превосходного обезьяньего меха. Из деревушки, состоявшей из круглых хижин, навстречу путешественникам хлынул поток устрашающего вида воинов, которые образовали двойную заграждающую шеренгу.

— Ну что, опять? — вздохнул Ульфило.

— Похоже на то, — откликнулся Спрингальд.

— Вытаскивай подарки. Гома, что они говорят?

Седой воин со щетинистой бородой говорил что-то вышедшему вперед фашода.

— Предводитель племени зумба спрашивает: «Вы пришли, чтобы украсть наш скот и наших женщин?» Фашода ответил: «Ваш скот тощий, женщины отвратительны, а настоящим воинам нечего делать с козами. Мы сопровождаем этих белых людей в горы».

Теперь предводитель, качнув тремя страусиными перьями на голове, повернулся к чужакам. Гома снова заговорил:

— Предводитель говорит: «Опять белые?»

Малия схватила руку Ульфило:

— Они видели Марандоса!

— Осторожнее, — сказал Конан. — Они могли тогда и схватиться с этими зумба.

Но зумба, похоже, не были настроены враждебно. Они больше опасались фашода, чем бледнолицых чужестранцев. После небольших переговоров было решено устроить обмен товарами и торговлю. Зумба занимались животноводством и посему могли выставить для обмена большое количество разнообразной еды. Как и упоминал Гома, своими музыкальными наклонностям зумба сильно выделялись среди всех соседей. В вечернем воздухе зазвучали их сложные, гармоничные песни, которые сопровождались неистовыми танцами под аккомпанемент барабана и дудочки. Фашода же, опершись о свои копья, держались в стороне.