Конан и сокровища Пифона

Коротко размахнувшись мечом, Конан пронзил грудь одного из этих чудовищ. Он все состояло из мускулов, клыков и удушающей вони. Огромная туша повалилась на него, и киммерийцу пришлось на несколько шагов отступить, пока он вытаскивал свой меч.

Гома легким топориком поразил двоих, не терял времени и Ульфило. Вульфред, изо все сил работая клинком, затянул ванирскую боевую песнь. Иногда он подталкивал кого-нибудь из матросов вперед, если надо было помочь вожакам. Остальные же предпочитали прятаться во втором ряду и бить копьями оттуда. Все в отряде были искусными бойцами, но потерь избежать не удалось. У бумбана исполинская сила и нечеловеческая выносливость, им не составляло труда выхватить кое-кого из матросов и разорвать их на части голыми руками. Из оружия у них были только грубые дубинки. Некоторые держали в своих корявых лапах обтесанные камни.

Постепенно под натиском отряда бумбана отступали, фут за футом. Запах крови и распотрошенных внутренностей заглушал вонь самих горилл. Раздался крик, это огромные руки схватили матроса, и жуткие челюсти уже впивались в его тело. Сосед этого матроса погиб тихо, ему просто свернули шею, и он не успел издать и звука.

Вскоре, однако, эти твари выбились из сил. Как одно огромное волосатое существо, они развернулись и побежали прочь. Они унесли с собой всех погибших, и своих, и людей. В пылу драки люди бросились за ними, взбешенные сражением да и судьбой тех, кого унесли с собой бумбана. За считанные минуты преодолев перевал, они успели только увидеть, как бумбана исчезли в густой чаще леса, раскинувшегося на восточном склоне. Прямо перед ними простиралось голое каменное плато длиной около десяти шагов, на которое и бросились совершенно обессиленные люди.

Малия громко всхлипывала. Участия в драке она не принимала, но до полного изнеможения ее довел животный ужас. Немного придя в себя, она накинулась на Вульфреда:

— Ты напугал меня! Я думала, мы в ловушке! Но сзади ведь не было горилл.

Он пожал плечами:

— Если бы мои ребята об этом узнали, они бы бросились бежать. Должен же был я как-то их заставить идти вперед.

— Нам очень повезло, что у них не хватило ума зайти с обеих сторон, — сказал Конан.

— Да, — согласился Ульфило, который в это время методично чистил свой залитый кровью клинок. — Если бы они догадались, мы бы все погибли.

— Посмотрите туда! — сказал Спрингальд, показывая на восток. В первый раз за все это время они огляделись вокруг.

Сразу за каменной платформой, на которой они расположились, дорога уходила резко вниз, так резко, что им видны были верхушки ближайших деревьев. Тянулся обширный горный склон, за которым раскинулось огромное пространство коричневого песка.

— Пустыня! — устало проговорила Малия.

— Нет! — воскликнул Спрингальд. — Еще дальше!

Там, куда он показывал пальцем, люди едва могли различить две каменные глыбы, почти симметричные, слева — снежно-белую, а справа — глухого черного цвета.

— Это Рога Шушту!

— Так, значит, это правда! — сказал, помолчав, Ульфило.

— А ты что, сомневаются? — скрипучим голосом спросил Спрингальд. — Древним книгам нельзя не доверять.

— Да, — сказал Вульфред, похлопывая ученого мужа по плечу, отчего тот едва не потерял равновесие. — Я в тебе никогда не сомневался.

— Кажется, что совсем недалеко, — заметила Малия. — Уж отсюда, по крайней мере, их видно.

— Не будь наивной, — сказал Конан. — С такой высоты видно на многие дни пути. Гома, там есть источники?

— Да, есть немного, — проводник кивнул. — Все опасные, многие пересыхают.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Ульфило.

— Некоторые — просто углубления, в которых собирается дождевая вода. Они в основном безводны, рассчитывать на них нельзя. В некоторых местах наружу выбиваются подземные ключи, они тоже часто пересыхают. Существует один большой источник, в котором всегда есть вода, и он же самый опасный, потому что к нему сбиваются животные на многие мили вокруг, а значит, там в больших количествах водятся хищники.

— Львы? — спросила Малия.

— Да, и дерзкие гиены, и большие кошки, и такие, каких больше нигде не встретишь. А каннибалы пустыни — еще более свирепые, чем жители равнины. К тому же они, скорее всего, отчаянно голодают, а значит, могут нападать на людей. Такому зверю для охоты нужны обширные территории, поэтому львы и другие хищники вытесняют друг друга с хороших мест. Проигравший часто получает в этом бою раны и не может охотиться за антилопой или быстрой серной. И ищет поэтому добычу слабую и легкую.

— То есть нас, — закончил Спрингальд.

— Даже противно пахнущая человечина становится мясом, если льву от голода подвело живот, — сказал Гома.

— Здесь нам больше делать нечего, — сказал Ульфило своим обычным, не допускающим возражений тоном. — Все уже пришли в себя? Серьезные раны есть?

Все, как оказалось, уже отдохнули, опасных ран нет.

Ульфило убрал меч в ножны:

— Так веди нас, Гома.

Взвалив на плечи свою поклажу, люди двинулись вниз по склону.

Глава X ПУСТЫНЯ