КОНАН. Кровавый венец

— Нет. Его сила приходит из пропастей тьмы, а Сердце Аримана рождено в далекой Вселенной, полной света и огня. Попади оно в руки сведущего человека – и тьма будет повержена. Сердце подобно мечу. Ксальтотун не способен разить им, но сам может быть им поражен. Сердце дает жизнь, но может и отнять. Ксальтотун прибрал его к рукам не для того, чтобы обратить против врагов,— затем лишь, чтобы с его помощью они не погубили его самого…

— Значит, золотой сосуд в виде раковины на черном алтаре в глубокой пещере…— пробормотал Конан, силясь припомнить ускользающий образ — Когда-то я видел… или слышал о чем-то похожем. Но все-таки, видит Кром, хотелось бы знать, что представляет собой твое знаменитое Сердце?

— Внешне оно напоминает огромный драгоценный камень, похожий на рубин, только полыхает ослепительным светом, какого ни один рубин не знал никогда. Оно как живой огонь…

Конан внезапно вскочил на ноги и в избытке чувств ударил кулаком по ладони.

— Кром! — загремел он.— Нет, какой же я дурень! Сердце Аримана! Сердце моего королевства! «Разыщи Сердце своего королевства»,— сказала Зелата. Клянусь Имиром! Я видел этот камень в зеленом дыму! Тараск стащил его у Ксальтотуна, пока тот спал беспробудным сном, нанюхавшись черного лотоса.

Хадрат тоже вскочил в величайшем волнении, спокойствие слетело с него, точно сброшенный плащ.

— Сердце украдено у Ксальтотуна?

— Да! — гремел Конан.— Тараск до судорог боится Ксальтотуна и надумал подрезать ему крылья, тоже решив, что Сердце и есть основа его могущества. Может, он даже думал, что чернокнижник без него сразу ноги протянет. Клянусь Кромом, я…— Но тут лицо Конана исказила бессильная ярость, а воинственно сжатый кулак медленно опустился.— Эх, я же совсем забыл… Тараск отдал Сердце какому-то ворюге и велел бросить в море. Сейчас негодяй, верно, уже подъезжает к Кордаве. Пока я туда доберусь, он сто раз сядет на корабль, и Сердце окажется в океанской пучине…

— Море не удержит его! — дрожа от возбуждения, воскликнул Хадрат.— Ксальтотун сам давно забросил бы его в самое глубокое место, если бы не знал, что первый же шторм снова выкинет его на сушу. Но вот на каком далеком, неведомом берегу это произойдет?

— Погоди, жрец! — Конан быстро справился с унынием, обычная уверенность вернулась к нему,— Лично у меня нет особой уверенности, что вор в самом деле бросит наш камушек в воду. Уж я-то знаю воров! И если я что-нибудь понимаю — а это так, ибо в юности я и сам промышлял в Заморе воровством,— так вот, он его не выбросит. Продаст какому-нибудь купцу побогаче — да откуси я собственную голову, если не так! Кром! — Конан стремительно шагал по комнате взад и вперед,— А ведь, ей-же-ей, стоит его поискать! Зелата велела мне разыскать Сердце моего королевства, так? Неужели наша победа над Ксальтотуном действительно зависит от красного камушка?

— Клянусь жизнью! — воскликнул Хадрат.

Лицо его просветлело, глаза так и горели. Он сжал кулаки:

— Дай мне Сердце — и я брошу вызов Ксальтотуну во всем его темном могуществе! Клянусь тебе, государь! Вернется Сердце — вернется к тебе и корона, а захватчики позабудут путь к нашим порогам! Ибо страшнее всего для Аквилонии не мечи немедийцев, но черное искусство Ксальтотуна.

Довольно долго Конан молчал; жар, с которым говорил Хадрат, произвел на него впечатление.

— Все это напоминает мне погоню, которая происходит в дурном сне,— сказал он, подумав.— Но твои слова — точно эхо дум старой Зелаты, а она говорила мне правду. Надо искать Сердце!

— В нем — судьба Аквилонии,— повторил Хадрат убежденно.— Я пошлю с тобой своих людей…

— Не надо! — нетерпеливо откликнулся король.

Еще не хватало ему на шею жрецов, пусть сколь угодно сведущих в тайных науках.

— Это дело для воина, и я поеду один. Сначала в Пуантен, оставлю Альбиону у Троцеро. Затем в Кордаву, а там и в море, если понадобится. Даже если ворюга надумает выполнить Тарасков наказ, ему, чего доброго, не сразу подвернется подходящий корабль.

— Как только ты найдешь Сердце,— продолжал Хадрат,— я начну торить путь к свободе здесь, изнутри страны. Тайными путями разнесу я по всей Аквилонии весть о том, что ты жив и возвращаешься с магией, превосходящей все чары Ксальтотуна. Когда ты вернешься, люди готовы будут восстать. И они восстанут! Ибо будут уверены — есть сила, способная защитить их от Ксальтотуна. А кроме того, я помогу тебе проделать хотя бы часть пути.

Он поднялся и снова ударил в гонг.

— Потайной ход ведет из храма за городские стены. Ты отправишься в Пуантен в лодке паломника, никто не осмелится тебе досаждать.

— Как скажешь,— проворчал Конан.

Перед ним снова была ясная цель; он сгорал от нетерпения, он жаждал немедленно действовать.

— Давай только шевелись побыстрее!