Конан. Пришествие варвара

Хадрат почтительно пригласил короля сесть. Конан опустился в кресло, отделанное слоновой костью, и жестом указал Альбионе на второе такое же. Но она предпочла золоченую скамеечку у его ног и тесно прижалась к его колену: только рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Она была правоверной митраиткой и с самого детства наслушалась всяческих ужасов о кровавых жертвах нечеловеческим богам в сумраке таинственных храмов. Юная графиня до смерти боялась поклоняющихся Асуре.

Хадрат остался стоять перед ними, склонив непокрытую голову:

– Приказывай, государь!

– Для начала – еды, – проворчал Конан.

Жрец ударил серебряным жезлом в золотой гонг.

Мелодичный звон еще метался меж мраморных стен, когда из-за портьер появились четверо в капюшонах и внесли приличных размеров серебряный столик, уставленный хрустальными сосудами и блюдами, над которыми курился ароматный пар. С поклоном поставили они столик перед королем. Конан вытер руки узорчатым полотенцем и с нескрываемым удовольствием причмокнул губами.

– Остерегись, государь! – шепнула ему Альбиона. – Говорят, они едят человечину…

– Ставлю свое королевство, это всего лишь жареная говядина, и не более, – ответил Конан. – Ешь, девочка! Небось изголодалась на тюремной похлебке!

Альбиона вняла его совету, а пуще того – живому примеру человека, чье слово было для нее непреложным законом. Она принялась есть – очень изящно и с очень большим аппетитом. Сидевший рядом с ней король Аквилонии рвал мясо зубами и большими глотками пил вино так, как будто ел последний раз несколько дней назад, а не минувшим вечером.

– Ваши жрецы, Хадрат, проницательны и умны, – сказал он с набитым ртом, держа в руках кость. – Буду рад, если вы поможете мне отвоевать королевство.

Но Хадрат покачал головой, и кость с грохотом обрушилась на стол.

– Кром и демоны! Да что за напасть такая сразила мужей Аквилонии? Сначала Сервий, а теперь еще ты! Неужели вы только и можете мотать своими пустыми башками, когда я рассуждаю о том, как бы дать под зад коленом этим скотам?

Хадрат вздохнул и медленно выговорил:

– Горькими будут мои слова, государь. Я и рад был бы произнести нечто иное, но, увы, со свободой Аквилонии покончено навсегда. Более того – свобода всего нашего мира, похоже, доживает свой век. Эпоха сменяет эпоху; история открывает страницу рабства и ужаса. Так бывало и в прежние времена…

– О чем ты? – невольно понизив голос, спросил король.

Хадрат сел и опустил локти на колени, глядя в пол.

– О том, что против тебя сговорились не только мятежная знать Аквилонии и немедийские завоеватели, – сказал он. – Здесь замешано волшебство – жуткая черная магия, пришедшая в сегодняшний день из далеких и зловещих времен. Страшная тень восстала из глубин прошлого, и нет никого, кто был бы способен ей противостоять…

– О чем ты? – повторил Конан.

– О Ксальтотуне из Ахерона, что умер три тысячи лет назад, а теперь вновь разгуливает по земле.

Конан долго молчал. Некий образ всплыл в его сознании – спокойное, нечеловечески прекрасное лицо, обрамленное темной бородой и густыми волнистыми волосами. Жутковатое ощущение – где я видел его раньше?.. – вновь накатило на короля. Ахерон! Память смутно откликнулась на слово, рождая неясные обрывки воспоминаний.

– Ахерон, – пробормотал он. – Ксальтотун из Ахерона! А ты не спятил, жрец? Ахерон – это миф, которому я не знаю сколько веков! Никто не ведает, существовал ли он когда-либо вообще…

– Он существовал, – ответил Хадрат. – Империя черных магов, погрязших в таком зле, какого нам теперь и не представить. Ее разрушили хайборийские племена, пришедшие с запада. Волшебники Ахерона занимались гнусной некромантией и самой низменной тавматургией, которой обучили их демоны. И величайшим из чародеев проклятого королевства был Ксальтотун из Пифона.

– Ну и как же все-таки удалось его свергнуть? – спросил Конан скептически.

– Он ревностно хранил и берег источник космической мощи. Но его выкрали и обратили против него же. А теперь он ему возвращен, и чародей снова непобедим.

Альбиона куталась в черный плащ палача и смотрела то на жреца, то на короля, не вполне понимая их беседу. Конан сердито тряхнул головой и проворчал:

– Болтовня. Если Ксальтотун пролежал мертвым три тысячи лет, каким образом он… Какой-нибудь негодяй присвоил его имя, и только!

Хадрат наклонился к столику из слоновой кости и раскрыл стоящую на нем маленькую золотую шкатулку. Кругляш тускло блеснул в руке жреца, и он протянул Конану крупную золотую монету очень древней чеканки.

– Ты видел Ксальтотуна в лицо? Вот, взгляни. Ее отчеканили в Ахероне незадолго до его падения. Черное царство было так насыщено колдовством, что магическая сила присуща даже монете.