Конан (сборник)

И киммериец приблизился, отчаянно прыгнув и со свистом разрубив воздух. Прекрасное лицо взлетело над телом, ударилось об пол с этой стороны экрана и еще немного прокатилось, прежде чем застыть.

У Конана по спине побежали мурашки, потому что экран затрясся от содроганий чего-то, что скрывалось за ним. Он видел и слышал множество умирающих людей, но он никогда не слышал, чтобы человеческое создание могло издавать такие звуки при своей кончине. Это был шум, как будто кто-то барахтался, стучал, молотил чем-то. Экран шатался, качался, наклонялся и наконец с металлическим звуком упал Конану под ноги. Он посмотрел за экран.

Ужас обрушился на киммерийца. Он побежал, силы не покидали его в безумном бегстве, пока шпили Нумалии не растворились в предрассветной дымке за ним. Мысли о Сете были похожи на кошмар, но дети Сета, которые когда-то правили землей, сейчас спят в темных пещерах под черными пирамидами. За позолоченным экраном лежало не человеческое тело, а только мерцающие безголовые кольца гигантской змеи.

Рука Нергала

Конан вошел во вкус гиборейских интриг. Он ясно видел, что нет существенной разницы между мотивами обитателей дворца и жителей Крысиной Норы. Зато во дворце можно поживиться гораздо большим. На своей собственной лошади, с запасом провизии, полученным от благодарного — и предусмотрительного — Мурильо, Конан отправляется посмотреть на цивилизованный мир, который он не прочь превратить в свою добычу.

Дорога Королей, что вьется по гиборейским королевствам, в конце концов приводит его на восток, в Туран, где Конан поступает на службу в армию короля Йилдиза. Сначала ему военная служба приходится не по душе, так как он слишком своенравен и горяч, чтобы легко смириться с дисциплиной. Более того, поскольку на тот момент Конан еще неважный наездник и лучник, а главной силой туранской армии считаются именно конные лучники, его направляют в низкооплачиваемое нерегулярное подразделение. Однако вскоре он получает шанс продемонстрировать свою истинную храбрость.

1. Черные тени

— Кром!!!

Проклятие сорвалось с угрюмо сжатых губ юного воина. Он откинул голову, взмахнув взъерошенной гривой черных волос, и обратил к небу горящие голубые глаза. Они расширились от изумления. Жуткая дрожь суеверного ужаса прошла по его высокой, мощного телосложения фигуре. Воин был широкоплечий, с огромной грудной клеткой, узкобедрый, длинноногий, дочерна загоревший под жгучим солнцем пустошей и почти нагой, если не считать обрывка ткани на бедрах и сандалий с ремнями до голени.

В начале битвы он был на коне, как солдат нерегулярной кавалерии. Но его лошадь, которую он получил от аристократа Мурильо из Коринфии, пала от стрел неприятельских лучников в числе первых, и юноша сражался пешим. Его щит был разбит ударами врагов; он бросил щит и сражался с одним мечом.

Сверху, с прожигаемого солнцем неба над лишенной растительности, продуваемой ветрами туранской степью, где сошлись в безумной ярости схватки две великих армии, явился ужас.

Поле битвы было охвачено заревом заката и промокло насквозь от крови людей. Могучая армия Йилдиза, короля Турана, в которой юный воин служил наемником, пять долгих часов сражалась против закованных в железо легионов Манхассем Хана, мятежного сатрапа Пограничья Заморы, что лежит на севере Турана. И вот теперь, медленно кружа, вниз с кровавокрасного неба спускались неведомые твари. Ничего подобного варвар не видел, и не слышал ни о чем таком в своих многочисленных скитаниях. Это были черные призрачные чудовища, парящие на широких перепончатых крыльях, как у летучих мышей.

Две армии продолжали сражаться, не замечая их. Только Конан, который находился на невысоком холме, окруженный телами врагов, сраженных его мечом, увидел, как они спускаются с окрашенного закатом неба.