Конан (сборник)

— Молчи! — прошипел Таурус и осторожно ступил вперед, подняв трубку.

Из зарослей донеслось тихое рычание и огоньки немного приблизились. Конану казалось, что он уже видит огромные разинутые пасти и длинные хвосты с кисточками на концах, хлещущие по поджарым бокам. Напряжение росло — киммериец поудобнее перехватил рукоять меча, готовясь к нападению чудовищ. И тут Таурус поднес трубку к губам и сильно дунул. Из трубки вырвалась длинная струя желтого порошка, сразу же превратившаяся в густое желтозеленое облачко, накрывшее кусты и горевшие в них глаза хищников.

— Что это за дым? — неуверенно спросил Конан.

— Это смерть, — прошептал немедиец. — Если ветер подует в нашу сторону, то придется спасаться за стеной. На наше счастье, ветра пока нет и облако садится на кусты. Подождем, пока не осядет окончательно. Даже одинединственный вдох смертелен.

Еще несколько секунд в воздухе висели клочки желтоватого тумана, затем опали и они. Таурус жестом указал Конану, что пора идти. Когда они подкрались к кустам, Конан хмыкнул, увидев трупы пятерых мертвых львов, лежащие на траве. В воздухе стоял тяжелый сладковатый запах.

— Подохли, не издав ни звука, — прошептал изумленный варвар. — Таурус, что это за порошок?

— Это пыльца черного лотоса, который цветет только в глухих джунглях Кхитая. Эти цветы убивают всякого, кто к ним приблизится.

Конан нагнулся над мертвыми хищниками, проверяя, действительно ли они мертвы, и потряс головой — для него, северного варвара, все это казалось колдовскими чарами.

— Почему бы тебе таким же образом не расправиться со стражей?

— У меня больше нет порошка. Уже одно то, как я его добыл, могло бы прославить мое имя среди воров всего мира. Я выкрал его из каравана, направлявшегося в Стигию, вытащил его из расшитого золотом мешочка, который охранялся огромным удавом… Но пойдем же, во имя Бела! Тратить время на болтовню безрассудно!

Когда они оказались у подножия блестящей Башни, Таурус снял с плеча моток веревки с завязанными по всей ее длине узлами и крепким стальным крюком на конце. Конан понял замысел немедийца и больше ни о чем его не спрашивал. Таурус перехватил конец веревки чуть пониже крюка и несколько раз крутанул им над головой, примериваясь. Конан прильнул ухом к стене Башни, прислушиваясь, но ничего не услышал. Судя по всему, для стражников, сидевших в Башне, появление в саду непрошеных гостей прошло незамеченным, но Конан ощущал в душе странное беспокойство — возможно, изза стойкого запаха львиных тел, перекрывавшего все остальные запахи.

Таурус взмахнул мускулистой рукой, крюк взлетел вперед и вверх, скрывшись за краем Башни, усыпанным драгоценностями. Сначала осторожно, а затем изо всех сил подергав веревку, немедиец убедился в том, что крюк надежно застрял наверху.

— Везет же нам, с первого раза удалось, — пробормотал он. — Я…

Только первобытный инстинкт, заставивший варвара внезапно оглянуться, спас их от внезапной беззвучной смерти — за его спиной присела, готовясь к прыжку, огромная кошка. Ни один из, так называемых, цивилизованных людей, не смог бы отреагировать даже наполовину так быстро, как киммериец. Меч его сверкнул молнией и опустился, человек и зверь, сплетясь в клубок, рухнули наземь.

Когда немедиец, тихо ругаясь сквозь зубы, наклонился над ними, его напарник шевельнулся, пытаясь выбраться изпод огромного тела. Приглядевшись, потрясенный Таурус увидел, что череп огромного льва разрублен чуть ли не пополам, и поспешил на помощь киммерийцу. Конан, шатаясь, поднялся на ноги, все еще сжимая в руке окровавленный меч.

— Ты ранен, дружище? — выдавил Таурус, ошеломленный захватывающей дух сменой событий.

— Нет, клянусь Кромом, нет, — ответил варвар. — Но смерть была рядом. Странно, что эта проклятая бестия не издала ни звука.

— В этом саду хватает странностей, — сказал Таурус. — Львы нападают молча — и не только львы. Идем! Ты убил его очень тихо, но гвардейцы вполне могли чтото услышать, если, конечно, не спят вповалку пьяные. Этот лев бродил гдето на отшибе и избежал смерти от порошка, но я уверен, что он был последним. Нам надо забраться на Башню по веревке — надеюсь, ты сумеешь сделать это?

— Лишь бы веревка выдержала, — сказал киммериец, вытирая меч о траву.

— Она выдержит троих, таких как ты, — успокоил его Таурус. — Ее сплели из волос мертвых женщин и вымочили в соке ужасного дерева упас для придания ей прочности. Я пойду первым, а ты следуй за мной.

Немедиец взялся за веревку, пропустил ее под колено и начал подниматься. Несмотря на его толщину, он взбирался по веревке легко, словно обезьяна. Конан не отставал от него ни на пядь. Веревка крутилась и раскачивалась, но ворам это не мешало — обоим приходилось лазить по веревке в гораздо более трудных условиях. Высоко над ними поблескивал алмазами край Башни, слегка выдающийся над стеной, так что веревка висела свободно, что облегчало подъем.