Конан, варвар из Киммерии

— Она будет играть роль приманки для Конана. Это будет ослепительным видением любви. Ее жизнерадостность и фигура будут привлекать его гораздо больше, чем любая из куклоподобных красавиц из вашего запаса.

Октавия вскочила, ее белые кулаки сжались, глаза сверкали.

— Вы хотите использовать меня в игре с этим варваром как марионетку! — воскликнула она. — Я не согласна! Я не неряха с рынка, с ухмылкой строящая глазки степнякам-грабителям. Я дочь Немидианского лорда…

— Вам не поможет все Немидианское дворянство, — цинично сказал Джехангир. — Сейчас вы просто рабыня, которая сделает то, что ей прикажут.

— Нет!

— Но, — возразил Джехангир с обдуманной жестокостью, — вопреки вашим желаниям, мне нравится план Газнази. Продолжайте, князь, ваш рассказ.

— Конан, вероятно, пожелает купить ее. Вы откажетесь продать ее или обменять на харканианских пленных. Он может затем попытаться украсть ее или взять ее силой, но я не думаю, что он решится нарушить мирный ход переговоров. Во всяком случае, мы можем быть готовы к любой его попытке. Затем сразу же после переговоров, но чуть раньше, чем он забудет о ней, мы отправим к нему вестника с обвинением в воровстве девушки и потребуем ее возвращения. Он может убить посланника, но более вероятно, он решит, что она убежала. Тогда мы пошлем шпиона-рыбака в лагерь казаков, который скажет Конану, что Октавия прячется на Ксапуре. Если я знаю этого человека, он должен рвануться в это место.

— Но мы не будем знать, один ли он пойдет! — воскликнул Джехангир.

— Берет ли человек с собой банду воинов, когда идет на свидание с женщиной? В пустыне? — спросил Газнази. — Конечно, он пойдет один. Но мы позаботимся и о других возможностях. Мы не будем ждать его на острове, где мы можем загнать в ловушку самих себя, а будем в тростниках на болотах, которые тянутся по берегу в тысяче ярдов от Ксапура. Если он приведет большое войско, мы отступим и придумаем другой план. Если он придет один или с маленьким отрядом, мы схватим его. Состоится ли это свидание, будет зависеть только от того, насколько сильно понравится ваша милая улыбка и робкие взгляды.

— Я никогда не дойду до такого стыда! — выкрикнула Октавия с яростью. — Я лучше умру!

— Ты не умрешь, моя бунтующая красавица, — сказал Джехангир. — Но ты станешь очень послушной и убедишься, что противоречить мне бесполезно.

Он хлопнул в ладоши, и Октавия побледнела.

Вошел сильный мускулистый человек среднего роста с короткой вьющейся иссиня черной бородкой.

— Вот для тебя работка, Гиазан, — сказал Джехангир. — Возьми эту глупышку и поиграй с ней недолго. Конечно, не портя ее красоты.

С нечленораздельным ворчанием Гиазан схватил запястье Октавии. С жалким криком она вырвала руку и бросилась на колени перед своим безжалостным повелителем, бессвязно моля о милосердии.

Джехангир отпустил разочарованного палача и сказал Газнази:

— Если наш план достигнет цели, я дам тебе возможность немного поплескаться в золоте, мой милый.

3

Джехангир, овладевший Октавией, был груб и жесток. Однако возможность попасть в руки его слуг приводила ее в ужас.

Не меньший страх и отвращение внушал ей предводитель казаков — Конан, с которым она должна была флиртовать по принуждению своего повелителя.

Веревка из разорванных гобеленов и счастливо попавшаяся под руку лошадь позволили Октавии бежать. Она скакала всю ночь, потом бросила загнанную лошадь и пробиралась через тростниковые заросли к берегу моря. Постепенно тростники вокруг нее становились все более редкими, а вода стала подниматься до бедер. Она увидела нелепо вырисовывавшийся в предрассветной мгле остров. Между нею и островом лежала широкая полоса воды, но Октавия не колебалась.

Она пропустила высокую волну и, с силой оттолкнувшись, поплыла к острову.

Берег острова отвесно поднимался из воды, даже зацепиться было не за что.

Она поплыла дальше, следуя извилистой линии утесов. Ее руки все время наталкивались на ровную поверхность камня. Она начала уставать. Внезапно она увидела расщелину в утесе, а под ногами почувствовала ступени. Октавия стала подыматься по лестнице и вышла из воды.

Она знала, что большинство островов в этой части моря необитаемы. На этом острове могла располагаться пиратская берлога, но даже пираты были предпочтительнее тех зверей, от которых она убежала.

Октавия выбралась на верхушку утеса и увидела лес, подступающий к его подножию. Она спустилась вниз и вошла в чащу, стараясь не думать о змеях. Ее босые ноги не производили никакого шума, ступая по болотистой плодородной земле под деревьями. Пугающая тьма поглотила ее. Через несколько шагов она потеряла направление. Через спутанные ветви не было видно ни одной звезды. Она остановилась.

Где-то впереди раздались ритмичные удары барабана, и почти одновременно с этим звуком она почувствовала чье-то присутствие. Октавия ничего не видела, но чувствовала, что кто-то стоит рядом с ней в темноте.