Конан-заступник (Тень Властелина)

– Я хочу, чтобы ты услышал о моих унижениях. Услышал и запомнил навсегда. Пусть они вспоминаются тебе в шахтах на каторге, пусть они мучают тебя, когда король объявит амнистию для тех, кто отработал положенное время. Чтобы ты помнил, что я буду в нужном месте в нужное время с золотом в руках. И король забудет об одном из своих пленников.

– Я знал, что ты сбежишь, – пробормотал Конан. – Что ты и сделала.

Она зажмурилась. Когда же она открыла глаза, ее голос был спокоен.

– Меня приобрел купец по имени Хафиз, и он поместил меня в свой Зенан вместе с сорока другими женщинами. В тот же день я бежала. И была поймана. За это меня били палками по пяткам. Я не плакала и не кричала, но десять дней после этого я могла только ковылять. Следующий раз я была на свободе ровно три дня. Меня вернули назад и заставили чистить горшки на кухне.

– Ну и дурак же он был – пытался укротить тебя таким путем. – Несмотря на свое положение, Конан был не в силах сдержать усмешку.

Она повернулась к нему. В ее глазах горела жажда убийства.

– В третий раз меня взяли, когда я перелезала через стену. Я плюнула в лицо Хафизу и сказала, что ему не под силу меня сломать. Он только рассмеялся. Ты считаешь себя мужчиной, заявил он. Это неправильно. Ты должна думать по другому. С этого момента я должна была ходить так, словно меня в любой момент ждет постель хозяина – в легчайших шелках, с подкрашенными глазами и губами. Меня учили танцевать, играть на инструментах, читать стихи. За любую ошибку немедленно наказывали. Но, как он сказал, поскольку я еще девочка, которая только учится быть женщиной, все наказания будут – как для ребенка. При этом он расхохотался.

Конан взревел от смеха.

– Ха-ха, ребенок!

Карела не выдержала.

– Да что ты об этом знаешь, увалень безмозглый! – она сжала руку в кулачок. – Меня наказывали розгами по десять раз на дню! Заставляли пить ка'аровое масло. И делать еще сотни еще более невыносимых вещей. Я прожила так целый год. Как бы я хотела, чтобы за каждый день этой жизни ты провел год на каторге!

Конан с трудом овладел собой.

– Я думал, что ты сбежишь, самое позднее, через полгода. Похоже, Красный Ястреб превратился в куропатку в серебряной клетке.

– За мной следили день и ночь, – запротестовала она. – И я сбежала. С мечом в руках.

– Наверное, тебе надоело ложиться спать без ужина, – снова засмеялся Конан.

– Деркето разрази твои бесстыжие глаза, – взвыла женщина. Она подбежала к Конану и забила кулачками по его широкой груди. – Эрлик тебя побери, киммерийский ублюдок! Ты… Ты… – Внезапно силы покинули женщину, и она уцепилась за Конана, чтобы не упасть. Ее лицо оказалось прижато к его груди, и Конан с изумлением заметил в ее глазах слезы.

– Я любила тебя, – прошептала Карела. – Я тебя любила.

Конан только изумленно покачал головой. Если так она относилась к любимым, то кто тогда сможет перенести ее ненависть?

Женщина выпрямилась и отступила.

– Ты не боишься, – прошептала она. – Ты даже не думаешь об этом. – Если она так страдала, то как же она заставит страдать меня, подумал Конан.

– Меня нельзя винить в том, что произошло с тобой, – тихо ответил Конан.

Она не слышала его.

– Ты не боишься. Ты все равно остаешься мужчиной.

Странная улыбка пробежала по ее устам. Она потянулась к застежкам платья, и через мгновение оно лежало у ее ног. Карела грациозно шагнула вперед. Да, все было так, как он запомнил: полные груди и округлые бедра, длинные ноги и тонкая талия. Она могла бы зажечь любого мужчину. Поднявшись на цыпочки и раскинув руки, она медленно начала вращаться, поворачивая голову так, что длинные локоны то ложились на мраморные плечи, то ласкали бархатную грудь. Она показывала себя всю.

Слегка покачивая бедрами, она подошла к нему и остановилась, коснувшись его грудями, как раз под ребрами висящего на цепях Конана. Глядя на него сквозь опущенные ресницы, она произнесла:

– Когда тебя увезут на рудники, только смерть сможет вернуть тебя на поверхность. Ты проживешь остаток жизни во тьме и грязи, в тусклом свете факелов и гнилом воздухе подземелий. Там будут женщины. Если, конечно, их можно так назвать, ведь они работают наравне с мужчинами. – Ее пальцы легонько прикоснулись к его обнаженной груди.

– Они грязные и вонючие. Их поцелуи… – Она обхватила руками его шею и подтянулась, пока ее глаза не оказались вровень с лицом киммерийца.

– У них не найдется таких сладких поцелуев, прошептала она и приникла к его губам. Он не остался к этому безучастным. Наконец, она со вздохом опустилась.

– Никогда больше тебе не испытать такого, – легко выдохнула она.

Внезапно она закусила губу и отошла в нерешительности. Теперь ты будешь думать только обо мне. Ни о ком другом.

Подхватив одежды, она скрылась во тьме. Через некоторое время заскрипела и хлопнула входная дверь.

Она совсем не изменилась, подумал киммериец. Все тот же Красный Ястреб. Она не утратила свирепости и странности. Но если она думает, что Конан так просто отправится на рудники, или куда там еще, – древнее наказание, – она серьезно ошибается.