Кондитерская дочери попаданки

— Да, похоже, ты в самом деле в порядке, — наконец проговорил мужчина, убрав руку от моей шеи. — Будь осторожна. А я побегу за ним, попробую поймать, — заявил он, и резко развернувшись, выбежал из дома, оставляя меня одну.

Прислонившись к стене, я начала глубоко дышать, пытаясь просто прийти в себя. Запереться.

Лишь простояв так несколько минут, я осознала, что нужно запереть дверь… Хотя, а имеет ли это смысл? Если тот тип просто взял и пролез в мой дом, когда я уже и заперлась, и ставни позакрывала?

Дрожа от нервов, я сильнее запахнула халат и наново перевязала узел пояска. Так, чтоб понадежнее. Заскочила в спальню, чтоб быстро переодеться в ночную сорочку (все же, после только что случившегося ходить в одном только халатике, под которым ничего нет, было слишком неуютно). И лишь затем, выйдя к входной двери.

Увидела какую-то женщину в домашней одежде, осторожно подошедшую к моей калитке и заглядывающую во двор.

— Ох, милочка… у тебя все в порядке? — окликнула она, заметив меня. — Я живу в соседнем доме, услышала какую-то шумиху. Что-нибудь случилось?

— Да. На меня. напали. В дом вломились, — наконец проговорила я, слыша в собственном голосе испуганные всхлипы.

— Вломились?! Ничего себе! — закричала женщина, и похоже тут же забыв обо всем на свете, подскочила ко мне, приобнимая за плечи. — Так, побежали быстро, посидишь у меня, а я мужа за стражей отправлю! — затараторила соседка, и буквально выволокла меня со двора к соседнему дому. Где в двух словах объяснив своему мужу ситуацию, послала его в районное отделение стражи. А сама, усадив меня на кухне, всучила в руки чашку травяного чая.

Видимо, кровь из пореза на моем горле в самом деле привлекала немало внимания и вызывала беспокойство. Потому что первое, что сделала соседка, усадив меня за стол с чаем

— схватила перевязочные средства и принялась промывать ранку, затем наложила на шею легкую повязку, чтоб остановить все еще немного выступающую кровь.

А потом, пока ждали стражу, мы с ней и раззнакомились. Как оказалось, ее звали Дороти, ее муж работал на местном сахарном заводе, а она — на швейной фабрике. Женщина даже вспомнила мою маму. Особенно — ее сладости, которые обожала с детства. И сразу же заявила, что если я теперь тоже буду печь вкусности — становится в очередь на заказ.

Когда прибыла стража, я рассказала ночному дежурному, что произошло, и он, составив отчет, сказал, что передаст завтра это дело Тому. В то же время его люди осмотрели мой дом и прошлись по окрестностям с ищейкой, вот только безрезультатно. Словно побаиваясь чего-то, собака лишь немного поморочила всем голову, отказавшись в итоге идти по следу.

На всякий случай возле моего дома оставили дежурить до утра одного стражника. И хоть помня боевые навыки нападавшего, я сомневалась, что этот пузатик средних лет сможет ему противостоять, но все равно почувствовала себя немного лучше, чем если бы оставалась одна. Так что поблагодарив дядюшку за защиту, направилась в дом.

Как вдруг заметила, что на почтовом ящике поднят сигнальный флажок, указывающий, что в нем что-то лежит.

Странно. Вроде ведь до этого он был опущен? Неужели не заметила? Да и кто вообще мог бы мне что-нибудь прислать? Я даже местных газет не выписывала, потому что пока не могла себе этого позволить.

Нахмурившись, я запустила руку в ящик и достала из него запечатанный конверт, с которым и прошла в дом.

Тоненький. Причем, что показательно, без марки — то есть, принес его не почтальон.

Одолеваемая нехорошими предчувствиями, я распаковала конверт и достала из него единственный клочок бумаги. На котором было написано всего одно предложение:

«Не доверяй никому в этом городе!»

ГЛАВА 6. Визитеры

— Элла! — воскликнул мужчина, и в один шаг оказавшись рядом, схватил ее за руку. А она, замерев, лишь медленно выдохнула, позволяя ему переплести с ней пальцы.

— Это в самом деле лучше прекратить, — наконец проговорила девушка. — Лучше для нас обоих.

— Я знаю, — выдохнул он, не сводя с нее глаз. — И знаю, что с моей стороны эгоистично сейчас держать тебя за руку вместо того, чтобы дать уйти. Но я слишком сильно тебя люблю, и уже ничего не могу с собой поделать. А еще понимаю, что ты тоже любишь меня. И если… если мы в самом деле сейчас навсегда расстанемся… Я в таком случае окажусь не единственным, кто будет страдать. Возможно, всю оставшуюся жизнь.

— Что с того? — всхлипнула девушка, прикрыв глаза дрожащими веками. — Мы оба понимаем, что у этих отношений просто нет будущего.