Кондор

– Еще неизвестно, какой из языков мне роднее, – хмуро заметил Артем, которому не очень-то хотелось признавать свою принадлежность к иному миру.

– Думай как хочешь, твое дело, – согласился Ки­рик, хватая очередной треугольник. – Но как только попадешь в наш вариант, у тебя не будет выбора. Могу тебе только посочувствовать. Языки нашего мира гораздо сложнее ваших. После них китайские иероглифы покажутся тебе детской считалкой. Но если не желаешь садиться за парту, что действительно крайне долго и чертовски утомительно, есть альтернатива. Основным словоформам можно обучиться за пару дней в лаборатории психовживлений. Крутая штучка, сам прошел через это. За месяц мне имп-лантировали лингвистическую память о пятнадцати основных языках вашего мира. Кошмарная процедура. Месяц на вживление дополнительных знаний, и еще два на дефрагментацию полученного объема информации под неусыпным контролем медиков. Чуть с ума не сошел. Представь себе – хочешь ты прочитать слово «рука», написанное по-русски. Только вот из-за создавшейся в мозгах каши ты читаешь «р» как английскую «пи», «у» – как «игрек», а оставшиеся «ка», как и положено, на русском. С речью еще хуже. Какие только словоформы не выдавал я своим инструкто­рам… Уши вяли. Но что поделать, приходится чем-то жертвовать, дабы не попасть впросак в вашем мире. Такая работа. Скажу честно, у многих наблюдателей через десять-пятнадцать лет работы начисто срывает крышу. Я вот еще лет пять понаблюдаю и на пенсию. Проведу чистку мозга, удалю все ненужное из памяти и переберусь в какую-нибудь теплую, уютную конторку, подальше от СКОП и НРП.

– Если работа такая дрянная, зачем ты здесь? – спросил Артем. – Зачем дал изуродовать свои мозги?

– Затем, зачем ты позволил имплактировать свой мозг в наносинтетическое тело. Может быть, патриотизм окажется правильным словом, может быть, алчность, ведь за нашу работу неплохо платят. У каждого свой ответ на твой вопрос, поэтому реши для себя сам. Но знай одно: мы с тобой представители самых мерзких профессий. Мы даем изуродовать свои тела и вывернуть наизнанку свои мозги, чтобы другие в нашем мире сытно жрали и спокойно спали по ночам. Мы сами подписались на нашу работу и хорошо выполняем ее, прекрасно понимая при этом, что наша работа – дерьмо. Вот такие дела.

Кирик закончил свою речь и вместе с ней завершил процедуру взлома защитной оболочки программатора трансмеризатора. Еще два экрана, теперь уже ненужные ему, погасли, а тот, что находился непосредственно перед ним, плавно увеличился в объеме и преобразился, засияв новыми цветами и оттенками. Затем радужное свечение прекратилось, экран стал матово-белым, с цифровой клавиатурой под ним. Кирик нажал несколько клавиш и произнес удовлетворенно:

– Ну вот, все готово. Сейчас пройдет тестовая проверка всех систем, и, если никаких неисправностей не обнаружится, можно отправлять тебя на все четыре стороны.

– Неисправностей? Ты ничего не говорил о поломках, – забеспокоился Артем.

– Только без паники. Обычная проверка. Ты такую проделывал каждый день. Не хочешь же ты сбоя в системе во время перехода.

– А возможно появление неисправностей из-за моего… из-за дерапсатии? – Артем быстро соображал что к чему.

– Не беспокойся. Если трансмеризатор неисправен, сканирование это покажет. Главное, чтобы был исправен атомный преобразователь.

– Ты сказал «атомный»? У меня что, атомный реактор внутри?! – всполошился Артем, которому совершенно не улыбалась перспектива однажды стать ходячим Чернобылем в миниатюре и светиться в темноте.

– Нет, конечно, – успокоил его Кирик. – То есть да, элемент питания трансмеризатора, разумеется, в тебе есть, но не такой, как ты думаешь. Атомный преобразователь – это совершенно другое. Он дол­жен… Какой бред! Тебе действительно это интересно? Давай о чем-нибудь другом. К тому же радиация твоему организму не страшна. – Казалось, чужак просто издевался.

– И большой это реактор? – не желал успокаиваться Артем.

– Не больше спичечного коробка, насколько я знаю. Ничего страшного, – раздраженно отмахнулся Кирик.

– Мне заметно полегчало. – Артем саркастически усмехнулся. Ну вот, теперь он знает, что где-то в районе его позвоночника прилеплена небольшая, можно сказать кро-о-хотная, атомная бомба. Но ничего страшного. Если она однажды взорвется, паниковать не стоит, ведь большого выброса радиации не произойдет. Только вот будет ли лучше от этого самому Артему?

– Будем и дальше обсуждать ядерную энергетику? – строго спросил наблюдатель, которому все происходящее уже порядком надоело. Он совершенно не привык работать в подобных условиях.

– Нет, – наконец согласился Артем. – Кстати, где я окажусь после перехода в 72296?