«Кондор» оставляет следы

Известный сальвадорский журналист Хорхе Пинто, сын той общественной деятельницы, памяти которой была посвящена последняя месса мятежного архиепископа, присутствовал на этой обедне и видел убийц. Их было четверо, рассказывает он, четверо мужчин среднего возраста, одетых в штатское. Они прошли в часовню, и один из них — с расстояния примерно в 25 метров — произвел выстрел, оборвавший жизнь прелата. Сделав свое дело, они бросились к выходу, сели в красный «фольксваген» и скрылись.

Скрылись. Бесследно исчезли. Словно в воду канули. С чьей-то помощью, надо полагать. Ведь был же кто-то так заинтересован в их благополучии и безопасности, что немедленно организовал покушение на видного либерального политического деятеля, полковника в отставке Эрнесто Кларамоунта, едва в Сан-Сальвадоре распространился слух, будто ему известна личность убийц. Слух пустили некоторые местные газеты, ссылавшиеся на заявления, якобы сделанные полковником. Кларамоунт, уцелевший во время покушения, поспешил заверить прессу, что приписываемые ему заявления — выдумка от начала и до конца.

Эти люди, заинтересованные в сокрытии правды о преступлении, попытались, кроме того, оказать нажим на сальвадорского судейского чиновника Атилио Рамиреса Амайа, которому было поручено ведение дела об убийстве архиепископа. Наутро после трагедии в доме судьи раздался телефонный звонок. К телефону подошла четырнадцатилетняя дочь Рамиреса Амайа. Некто, не назвавший себя, спросил девочку:

— Какого цвета гроб ты предпочла бы для своего папы?

Звонивший, несомненно, знал, что накануне, где-то около полуночи, то есть через несколько часов после выстрела в часовне, судья побывал на месте преступления и занимался там поисками следов, оставленных убийцами.

Этот утренний телефонный звонок желаемого действия не возымел, следствие продолжалось, и тогда, по прошествии недели, в течение которой угрозы сыпались одна за другой, на дом Рамиреса Амайа был совершен вооруженный налет. Налетчики открыли пальбу, ранили служанку, но сам хозяин дома не пострадал. Он, однако, счел, что дальнейшее пребывание в Сан-Сальвадоре для него становится опасным, и поспешил выехать за границу.

Правящая хунта непосредственно вслед за убийством Ромеро попробовала представить дело таким образом, будто преступление совершено левой оппозицией. Неуклюжесть версии, подброшенной властями, была настолько очевидна всем и каждому, что она, никем не принятая всерьез, вскоре была предана забвению.

Несравнимо правдоподобнее звучало высказывавшееся оппозицией подозрение о причастности к преступлению правоэкстремистских военизированных организаций — «эскадронов смерти», и в частности «Союза белого воинства», пользующегося открытым покровительством армии и корпуса государственной безопасности. Ведь известно, что правые ультра не раз угрожали архиепископу.

Да, они, эти ультра, вполне могли расправиться с Ромеро. Но только факты, всплывшие на поверхность после покушения, говорят об ином.

Прежде всего, обратим внимание читателя на удивительную меткость выстрела, сразившего священнослужителя, — факт, отмеченный многими.

— Выстрел был очень меток, и когда раненого доставили в приемный покой, он был уже мертв, — рассказывал журналистам врач той больницы, куда отвезли Ромеро из злополучной часовни.

— Тот, кто сделал это, не был любителем, — отозвался об убийце посол США в Сальвадоре Р. Уайт[7], добавивший далее: — Наш вывод таков: то был кто-то, мастерски умеющий стрелять.

В свою очередь представитель сальвадорской столичной курии заявил журналистам:

— Архиепископ был убит опытным снайпером.

Другой представитель церковных кругов в интервью американскому агентству Ассошиэйтед Пресс сказал:

— Это было сделано не нашими местными убийцами. Они стреляют 25, а то и 30 раз, прежде чем попадут в свою жертву.

Итак, меткость выстрела наводила на мысль об «иностранном специалисте». Как уже отмечалось, в Западном полушарии таковыми ныне считаются прежде всего кубинские контрреволюционеры, нашедшие приют в США.

Вскоре стало известно, что незадолго до покушения на Ромеро в Сальвадоре действительно объявились заезжие кубинские контрреволюционеры. Об этом проговорился американский посол. Он сообщил корреспонденту Ассошиэйтед Пресс, что упомянутые сведения были получены им из местных правительственных кругов.

«Материальными авторами» убийства стала считать «кубинских коммандос» сальвадорская католическая церковь. Об этом заявил в Монреале священник Виктор Гевара, человек из ближайшего окружения покойного архиепископа, который после смерти патрона почел за благо покинуть родину и укрыться в Канаде.

Эта версия была подтверждена затем Интерполом — международной полицией.