Кондотьер

— Может быть… Но я не понимаю, не понимаю, почему надо было сделать именно так, а не иначе… Мне нужен был взрыв смеха, понимаешь, легкость, свобода… И все равно… Все оказалось бессмысленным, совершенно бесполезным. Черт знает что. Лишний жест, лишний шаг. Такое ощущение, что следовало остановиться раньше… В смерти Мадеры должен был быть какой-то смысл, и чем настойчивее я требовал от этого поступка какой-то осознанности, тем глубже все проваливалось… Я непонятно зачем долбил проем в стене мастерской, уверял себя, что мне угрожает смертельная опасность, но это было неправдой. Отто никогда бы не убил меня, а Руфус, если бы приехал, никогда бы не сдал меня полиции. Итак, все, что я делал, было бессмысленно. Все, что я сделал. Не только убийство Мадеры, а все, что я сделал за эти годы. Я ничего не соображал. Я словно обезумел. Мне не оставалось ничего другого, как глупо себя утешать или каламбурить. Или задавать себе нелепые вопросы. Я путался в подробностях. Мне не оставалось ничего другого, как себя унижать и тут же жалеть. Из-за чего угодно я мог впасть в уныние, а уже через минуту все казалось мне смешным. Когда я выбрался наружу, то побежал, добежал до дороги и там, в кромешной тьме, почувствовал себя одиноким. Что значит «одинокий»? Ничего. Это было что-то непонятное, я этого никогда не испытывал. Внезапное, совершенно необъяснимое чувство одиночества. Страх от того, что я один. И это продолжалось всю ночь, и на следующее утро, и в последующие дни. Дома, в поезде, в лодке, на которой я доплыл до Сплита, и еще всю ночь в поезде, пока не приехал сюда. Понимаешь? Но одиночество необычное. Одиночество, как у Жерома в Аннемасе, одиночество полное, безусловное, потому что я уже не мог ни за что зацепиться, не знал, как быть дальше, что делать, чем занять дни, с кем встретиться, где жить. Полная растерянность. Полный разброд…

— А сейчас?

— Да и сейчас ничего не изменилось, даже если я и успокоился… Стало чуть легче, вот и всё…

— Ты будешь жить здесь?

— Может быть… если смогу найти работу… Но это не так уж и важно; пока у меня достаточно денег, чтобы не работать еще несколько месяцев.

— Опять будешь подделывать?

— Нет. Это уж точно.

— Почему?

— Не знаю… Во всем этом есть своя логика… Если бы я не был фальсификатором, то ничего бы этого не случилось…

— Почему?

— Не знаю… Но это же очевидно…

— Очевидно?

— Да… Более или менее очевидно. Подделывать не значит что-то делать. Скорее, попасть в переделку. Ты словно влипаешь. И погружаешься. Думаешь, что еще можно что-то исправить… Но тебя затягивает в твою собственную игру… И окружающее как бы не существует… Трудно объяснить… Как сказать… Все время заново делаешь одно и то же, следуешь теми же тропами, встречаешь те же препоны. Кажется, преодолеваешь что-то, но всякий раз еще глубже проваливаешься. А до самого себя так и не добираешься; всякий раз ты — кто-то другой. Ты повторяешься. И так — бесконечно. И нет никакой надежды, что когда-нибудь уже не будешь безупречным подлогом и станешь подлинником. В этом не было никакой пользы, это ничего не давало…

— На это можно было жить…

— Конечно… На это могли жить и Жером, и Руфус, и Мадера. Но это еще не повод. Какая нелепость…

— Но ведь ты сам это выбрал…

— Да, я хотел… Откуда мне было знать? Двенадцать лет я подделываю. Двенадцать лет штампую фальшивки…

— Ты убил Мадеру, потому что не хотел больше подделывать?

— А что? Поэтому. И не только. Поэтому и мало ли еще почему. И что? Не знаю… Убил и всё.

— Как у тебя все просто. Ведь когда ты его убивал, ты о чем-то думал.

— Почему я должен был о чем-то думать? Я ни о чем не думал, я мог думать о чем угодно… Ты должен понять меня… В этом было что-то ненормальное… Что-то такое, чего я не хотел, но сделал. Я не думал, никогда не думал об этом… Не знаю, как сказать… Что-то обязательное, что-то такое, от чего я не мог отказаться, от чего уже совершенно не мог отказаться. Какой-то крайний выход, понимаешь, крайний поступок…

— Почему?

— Потому что он стоял передо мной, потому что я уже больше не мог, так мне все надоело, потому что уже больше не мог выносить… Думаешь, это легко… Думаешь, все уладится… думаешь, существуют готовые решения, счастливые развязки… А оказывается, нет… Нет ничего… Делаешь невесть что, что угодно… Непонятно зачем… А через какое-то время позади тебя появляется это, ты им уже отмечен и вынужден с ним считаться. Приходится это обосновывать, быть за это ответственным. Принимать это.

— Что именно?