Кондотьеры 2. Будь проклято зло

Уэйн знал, что его искали, но умышленно уклонялся от «преследователей». Будучи юным подростком, он был напуган и убежден, что его ищут с целью его дальнейшего ареста за убийство отца. Уэйн вышел в свет только спустя три года, когда об этой истории уже все забыли, и никто в Олдтаунском университете даже не заметил, что на юридический факультет поступил молодой человек, признанный умершим по документам полиции. А еще через шесть лет, когда Уэйну было 23, он поступил на службу в полицию.

– Прости меня, мама… – беспомощно ответил Уэйн. – Прости за все. За то, что ушел, и за отца…

– Ты не виноват – оборвала его мать. – Это был несчастный случай. Это установлено полицией. Ты был напуган, а твой алкоголик-отец ужасно пьян. Ты непричастен к его смерти, сынок.

Мать крепко обняла сына, еле доставая ростом ему до плеч.

– Где Уинстон? – поинтересовался Уэйн.

Уинстон был младшим братом Уэйна, которому на сегодняшний день было уже 22 года. Это был молодой человек худощавого телосложения, среднего роста, с лицом, покрытым веснушками и с вечно торчащими на макушке каштановыми волосами. А еще это был парень, который все это время находился за дверью соседней комнаты, и слышал абсолютно весь разговор.

– Здравствуй, братишка – неловко улыбнулся Уинстон, не зная, как себя вести.

Уэйн подбежал к брату и крепко его обнял.

– Как же ты вырос! – удивился Уэйн. – Возмужал, стал настоящим мужчиной!

– Да и ты, я смотрю, времени даром не терял – улыбнулся Уинстон.

– Чем занимаешься сейчас? – поинтересовался Уэйн.

– Я веду небольшой собственный бизнес в Олдтауне – пояснил Уинстон. – У меня на этой улице небольшой продуктовый магазин.

– У тебя всегда были задатки настоящего бизнесмена – заметил Уэйн.

Теодора Уэйн никак не могла прекратить рыдать. Оба ее сына подошли к ней и разом обняли ее, чтобы успокоить.

– Садись, Дэнни – предложил Уинстон, указывая на диван. – Думаю, за все эти годы у тебя накопилось много всего рассказать.

Они беседовали около четырех часов. Уэйн не стал рассказывать ни о своих способностях, ни о Кондотьерах, ни о «Зеленом свете». Он соврал семье, что продолжает работать детективом в полиции, что вызвало большую гордость его матери. Большинство времени Уэйн сам расспрашивал о делах семьи, многократно извиняясь за свои ошибки прошлого.

– Позволь не совсем тактичный вопрос, братишка… – начал Уинстон. – При всем уважении, тебя не было столько лет… Что-то ведь побудило тебя вернуться, верно?

– В этом ты прав, мистер проницательность – улыбнулся Уэйн. – Мама, Уинстон, слушайте внимательно. 25 февраля в 12.00 я жду вас в Олдтаунской православной церкви. Я женюсь.

На щеках Теодоры Уэйн выступили слезы радости.

Наступил день свадьбы. Одетый в непривычный для себя черный смокинг Уэйн подошел к православной церкви Олдтауна. Перекрестившись, чтобы снять волнение, он переступил порог и вошел внутрь.

На скрип старой двери обернулись все сидящие в зале. Уэйн увидел всю свою команду, красиво одетых и приведенных в порядок после недавнего мальчишника. Кондотьеры дружно зааплодировали торжественному появлению жениха. В конце зала стоял священник, одетый в красивый белый наряд, богато украшенный драгоценностями, которые, вероятно, были куплены на деньги прихожан.

В левом ряду сидела Теодора и Уинстон Уэйны. Рядом с ними не переставала аплодировать Хелен Ли, а ее мать – вдова Мэри Ли с маленьким ребенком на руках неловко улыбнулась. Это был полный список гостей. Больше не ожидалось никого. Никого, кроме самой невесты.

Минуты ожидания скрасила команда Уэйна, окружившая новоиспеченного жениха.

– Семейная жизнь… – серьезно начал Оливер – очень ответственный, но безусловно важный шаг в процессе развития личности…

– Кончай нести эту ерунду, Оливер! – улыбнулся Магнус. – У человека праздник, а не похороны!

– Поздравляю тебя – дружелюбно воскликнул Вэйд, протягивая Уэйну руку для рукопожатия.

– Да, Уэйн, с праздником… – замялся чувствующий себя неловко Уилл.

– Это не праздник. – вставил Тони. – Истинная цель, для чего это все делается, это ничто иное, как первая брачная ночь.

– Иисус видит… – добавил Оливер, подняв вверх указательный палец.

Команда дружно рассмеялась. В этот момент гости услышали мягкий скрип тормозных систем автомобиля, что означало прибытие невесты. Кондотьеры дружно ринулись на улицу.

Из белого лимузина выходила Джулия в красивом белом платье, с сияющими от чистоты белыми перчатками на руках и в свадебной фоте невероятной красоты.

– Она просто красавица. – отметил Теодора Уэйн, подошедшая к сыну.

– Я знаю – улыбнулся Уэйн.

Вся компания вернулась в церемониальный зал. Уэйн отправился в конец зала и ожидал невесту. По традиции, к алтарю ее должен был сопровождать отец, но за неимением такового эту почетную функцию выполнял не менее почетный шафер Оливер.

Дойдя до алтаря, Джулия заглянула в глаза Уэйну и расплылась в прекрасной улыбке. Священник, поприветствовав собравшихся в церкви и объявив о сочетающемся браке, представил жениха и невесту. Первой для высказывания своей клятвы дали слово Джулии.