Конечная – Бельц

– Она сказала, что на острове происходят странные вещи. Например, что у берега потерпело крушение судно, а тел не обнаружили.

Венель налил себе приличную порцию водки. Предложил Марку, но тот отказался.

– Знаю я эту историю… Она действительно будоражит воображение. Есть и другие, еще более невероятные… Просто я не люблю, когда жителей Бельца называют психами. Те, которые так говорят, неспособны даже объяснить, что такое безумие. А вот я вам скажу, Марк. Это всего лишь иной способ воспринимать действительность, умение видеть такие вещи, которых обычные люди просто не замечают; они запутались в собственных обманчивых представлениях о том, что истинно и ощутимо, и неспособны постичь сущность вещей и их теневую сторону. Каждый предмет на свету дает тень – и тот, кого они называют сумасшедшим, видит и предмет, и его тень, в то время как человек со «здравым» рассудком распознает только предмет и непреложно верит в то, что тени не существует. А вот мы с вами знаем, что тень существует, как и предмет. Разве не так?

– Э-э-э… Все так.

– Добро пожаловать к безумцам! – провозгласил Венель. – Марк, здешние жители побывали в разных уголках земли, как и вы, и видели мир во всем его многообразии… Им есть с чем сравнивать. Они сохранили некий релятивизм, некую отстраненность от франко-французского картезианства. Некоторые называют это безумием. Лично я называю это просвещением.

– Но эти истории… Вы говорите, что есть и другие?

– Да, но они недоступны для тех, кто хочет все просеивать через сито разума. Чтобы постичь их суть, нужно на время отложить в сторону ваш ум, слушать душой, интуицией, без предрассудков…

Венель приблизился к своему гостю:

– У нас на Бельце бывали удивительные истории, это правда. Я сейчас расскажу вам одну, об Анри Гийоне: к ней я питаю определенную слабость. Она мне кажется более интересной и, к слову, более познавательной, чем история обломка «Бискароссы». Это произошло примерно три года назад. Анри Гийон был рыбаком, ловил сардину, как и все здесь, на острове. Он никогда не ходил в церковь и, поверьте мне, кюре в полной мере воспользовался этим, чтобы начать бить в набат… Однажды утром Гийон за завтраком заговорил на неизвестном языке. Его жена не разобрала ни слова. Напрасно он ей повторял, она по-прежнему ничего не понимала. И даже рассердилась, сочтя, что он над ней потешается. Ну что ж, Гийон вышел из дома и отправился на свой ежедневный рыбный промысел, надеясь, что к его возвращению голова жены придет в порядок. Но когда он прибыл в порт, случилась та же самая история. Он говорил с товарищами – но никто его не понимал. А между тем его речь нисколько не походила ни на бессмысленное бормотание, ни на невнятное завывание. Он не лепетал, как двухлетний малыш. Не орал как безумный, а производил впечатление человека, который полностью владеет собой и своей речью. Просто звуки, вылетавшие из его горла… – Венель изобразил, будто что-то вытягивает пальцами изо рта, – не доходили до сознания тех, кто был рядом, с кем он только накануне вытаскивал из моря сеть. Не прошло и суток, как он стал изъясняться на языке, незнакомом окружающим: могу это засвидетельствовать, потому что слышал все собственными ушами. Нужно смириться с очевидным: этот человек, проснувшись утром, вместо родного языка заговорил на тарабарском. На языке, непохожем ни на какой другой. Он обращался к специалистам, и все они вынесли один вердикт: это неизвестный науке язык. Так прошло несколько месяцев, и наш рыбак говорил все меньше и меньше, потому что никто его не понимал; в итоге, год спустя, он умер. Никто так и не сумел объяснить этот феномен. Что вы об этом скажете?

– Это невероятно.

– Я же вас предупреждал. Согласитесь, легко в этом случае объявить Гийона сумасшедшим, не так ли?

– Да уж.

– Знаете, Марк, вам надо перечитать Блаженного Августина. У него в деталях описан этот феномен. Аббат Лефор скажет вам то же самое. Впрочем, в то время он часто виделся с Гийоном. Он единственный не воспринимал эту странность Гийона как безумие. Он сам владеет иностранными языками. У нас с Лефором разные взгляды, но он образован, и я это признаю. И он читал Блаженного Августина. Вы знаете, Марк, что такое «язык Блаженного Августина»?

– Нет.

– Язык христиан, которые выражают свои чувства и вместе поют на нем, и этот язык неизвестен другим людям, как неизвестен и им самим, но это их общий язык. Язык, на котором говорят не с людьми, а с Богом.

– И Гийон говорил на этом языке?

– Так утверждал Лефор. Я этого не знаю и не уверен, что аббат знал это наверняка. Но такое возможно. Заметьте, что языки – это доказанная и научно обоснованная реальность. Но что касается Гийона… Я даже не знаю…

Марк бросил взгляд на черный экран компьютера, который совершенно затих.

– Ваш компьютер не очень-то любит работать.

– Как же он мне надоел! Эта проклятая машина работает только тогда, когда захочет. Боюсь, придется начинать все сначала.

И Венель, ни слова не говоря, нажал на кнопку «Пуск». Марк поморщился, словно ему наступила на ногу женщина в туфлях на шпильке.