Конечная – Бельц

tropsefac@hotmail.com

Кому: mark@allo.ua

Тема: …

Марк, я знаю, что нам нельзя писать друг другу. Но у меня новости.

Геннадий сообщил, что Васю с Ирой нашли убитыми у них дома. Черт, это конец. Они идут по нашему следу. Кто следующий в списке?

Я больше не могу. Через неделю уплываю в Тунис.

Будь осторожен.

Прощай.

Анатолий

Марк торопливо написал сестре ответ. Для начала сурово ее отчитал. Потом попросил сразу же ему написать, как только она прибудет во Францию. А главное – потребовал соблюдать осторожность.

Он закрыл ноутбук и спустился на первый этаж. Взяв сигарету и закурив, стоя на пороге, он почувствовал прикосновение губ на своей лопатке.

– Я разбудил тебя? – прошептал Марк.

– Да. У меня чуткий сон, – сказала Марианна, бросив взгляд на стенные часы в гостиной. – Только пять часов. Иди ложись.

– Мне не хочется спать, – возразил Марк. – Марианна, могу я с тобой поговорить?

– Конечно, но только в постели.

Они вернулись в спальню, и Марк рассказал Марианне свою историю, ничего в ней не упуская. Сообщил о деньгах, о трупе на обочине дороги, о том, что двое его друзей убиты; о том, что сам он боится и полиции, и мафии, – и этот мучительный груз беспрерывно давит на него, и груз этот – стыд за себя.

Марианна слушала его не перебивая. Когда рассказ подошел к концу, она обняла его и молча покрыла поцелуями его тело. Приблизилась губами к его уху и прошептала:

– Спасибо за откровенность. Ты смелый человек. Возможно, сам ты так не считаешь, но мне кажется… ты все сделал правильно.

Марк улыбнулся Марианне и обнял ее. Занимался рассвет, предвестник нового дня. Девушка глубоко дышала у него на груди. Это он-то смелый? Оставил мать и Зою дома разгребать проблемы… Как бы то ни было, но как же приятно такое о себе слышать.

А дальше-то что, смельчак? Не забывай, что очень скоро выяснится, так ли это на самом деле.

Когда ты окажешься лицом к лицу с профессиональным убийцей.

* * *

Папу вдруг почувствовал прикосновение на своей коже, будто холодная мокрая змея ползет по шее, лижет ему щеки и ерошит щетину. Мерзкая тварь издала свист, потерлась о его виски и скользнула к макушке. У Папу возникло ощущение, что голова сейчас взорвется. Она вот-вот расколется, как яичная скорлупа, и мозг растечется по плечам. Ноги у него заледенели, ступни не касались пола; язык дрожал, а в носу стоял резкий запах мочи. Послышался глухой стук, потом неясное, почти неслышное бормотание. Папу сделал огромное усилие, чтобы мобилизовать остатки интеллекта, и вдруг среди этой звуковой мешанины уловил одно слово, непохожее на другие. «Равноденствие». Он сжал кулаки и вновь напряг слух. Стена дрожала и, кажется, хотела опуститься ему на голову. Пищевод горел от прилива желчи и желудочного сока. Он опять сосредоточился, разобрал слово «грек», и тут его желудок пришел в возмущение. Папу прижался к выложенной плиткой перегородке туалета. Тело скрутил болезненный спазм, и его вырвало на колени и брюки, которые были спущены до щиколоток. Дверь распахнулась. Перед ним возник массивный силуэт. – Вот дерьмо! Ты только посмотри, кто здесь. – Он все слышал. – Вряд ли. Не видишь, в каком он состоянии? – И все же? – Ничего, разберемся.

Послышался звук шагов, скрипнула дверь. Папу опустил голову и с отвращением увидел свои испачканные ноги и брюки. Это была самая жесткая пьянка с тех пор, как он налакался мескаля в закоулках Монтевидео. Вот срань господня!

Снова стукнула дверь в туалет.

– Папу!

Это был Малю. Он не любил, когда заблевывают его гальюн, и часто заставлял нарушителей дисциплины самих все отдраивать. Папу еле держался на ногах.

– Вот черт! Ну и вонь! Да ты тут наблевал, парень.

– Немного.

– Какое к черту немного? Выходи, я посмотрю.

– Эй, полегче! Клиент всегда прав, – с трудом промямлил Папу.

Вырванная страница