Конечная – Бельц

Марк с сокрушенным видом смотрел на своего друга. Этот парень был одним из немногих на острове, кто ему нравился. Бедняга окончательно сошел с ума, сам себя погубил, запершись в своем каземате, как дикий зверь, отрезанный от мира, снова и снова вспоминая старые сказки и пытаясь залить чувство вины гектолитрами пива. Он хотел бы ему помочь, но не имел ни малейшего представления о том, с какой стороны к этому подступиться. В ту секунду Папу схватил его за руку.

– Марк, тебе нужно быть осторожным. Они против тебя что-то замышляют.

– В смысле?

– Не знаю. Я случайно услышал разговор в «Гавани». Чьи-то голоса, но…

– Что «но»? – раздраженно бросил Марк.

– Но я тогда надрался.

Марк пожал плечами.

– Клянусь тебе. Ты должен мне поверить. Тебе же лучше будет. Они говорили о равноденствии.

– Равноденствии?

– Да. О равноденствии и о… греке. Они что-то готовят против тебя. Это точно. Чтоб меня! Больше ничего не знаю.

– Ладно. А теперь успокойся, пожалуйста. И перестань пить, хотя бы на несколько дней.

Марк подхватил Папу под руку и, вытащив из-под стола маленький шаткий стул, усадил на него друга. Потом распахнул ставни. В комнату проник свет, и Марк увидел настоящее лицо Папу, которое только угадывалось в темноте: глубоко ввалившиеся щеки, синевато-бледная кожа. Марк обхватил ладонями лицо друга, тот молча уставился на него обреченным взглядом, как больное животное, позволяющее себя осмотреть ветеринару.

…или отцу, или своему двойнику… Взгляни-ка, Марк, до чего вы с ним похожи. Обреченные, конченые люди. Он твое подобие.

* * *

На Бельце наступал вечер. Было тепло: приближалась весна. Сидя на низеньком парапете из желтого камня, Марк смотрел, как красноватое солнце опускается в море, оставляя в небе полосатый след из тысячи оттенков розового, пурпурного и гранатового. Океан, днем неспокойный, был теперь безмятежен и тих. Ветер улегся, чайки и альбатросы примолкли. Кипарисы и сосны тянулись к небосводу истерзанными за зиму ветвями.

Марк потягивал вино. В нескольких метрах от того места, где он сидел, из кустов, растущих вдоль дороги, за ним наблюдала пара любопытных глаз. Послышался треск. Марк повернул голову. В зарослях кто-то зашевелился, Марк встал и двинулся к зеленой изгороди. Когда он приблизился, из кустов показалась детская фигурка. Мальчик приложил палец к губам.

– Что ты тут делаешь? – спросил Марк.

– Тсс, – прошипел мальчик. – Идите за мной, так надо.

– Куда?

– В церковь. Господин аббат вас зовет. Попросил меня вас привести.

– Меня? Зачем?

Мальчик пожал плечами. По-видимому, аббат Лефор ему больше ничего не сказал, но малец намеревался во что бы то ни стало выполнить поручение. Марк вернулся в дом, с порога промямлил что-то невнятное Карадеку и отправился к придорожной канаве.

После получасового пути в полном молчании они с мальчиком открыли тяжелую дверь из черного дуба, укрепленную толстыми железными планками. День уже отгорел, и темнота, затянув остров непроницаемым покровом, проникла и в церковь. Мальчик проскользнул через паперть и остановился в центральном проходе. Марк не отставал от него. Массивные каменные стены не пропускали внутрь никаких звуков с улицы. В храме стояла гнетущая тишина, и стук их шагов казался оглушительно громким. В правом крыле трансепта, между часовней и исповедальней, горел большой пучок белых свечей. Мальчик вытянул руку, преградив Марку путь, и замер, как охотник в засаде. Дверь исповедальни неожиданно приоткрылась и поспешно захлопнулась. Согбенная фигура проскользнула мимо них по проходу. Мальчик опустил руку и сделал Марку знак подойти. Дверь снова отворилась, и аббат, кашляя, вышел из исповедальни. Перекрестился, повернулся к мальчику, качнул головой и скрылся в ризнице. Мальчик махнул Марку, чтобы тот шел к священнику, и исчез за каменными колоннами.

Аббат Лефор убирал столу и четки в деревянный шкаф, украшенный резными фигурами.

– Прошу вас, проходите, – приветливо произнес он, поворачиваясь к Марку.

Лицо у него покраснело, как будто он выпил. Когда он подошел поближе, Марк почувствовал исходящий от него сильный дух, не имеющий ничего общего ни с вином, ни со спиртом. Это была одуряющая смесь запахов: воска, ладана и старого дерева; священник как будто насквозь ею пропитался.

– Спасибо, что пришли, – сказал Лефор, протягивая Марку обе руки.

– Вы хотели меня видеть?

– Да. Но для начала приготовим что-нибудь на скорую руку. Умираю с голоду. Вы уже поели?

– Нет.

– Составите мне компанию?

– Зачем вы хотели меня видеть? – снова спросил Марк, не скрывая нетерпения.

Аббат бросил на Марка тревожный взгляд и пригласил следовать за ним.