Конечная остановка

— Кобылья задница, ну ты даешь!

Госпожа де Гер вздрагивает и подходит к двери гостиной. Ронан издали машет ей рукой — уходи! — и продолжает расспрашивать:

— А как собой, хороша?

— Скажем так: мне такие нравятся. Все при ней. Осталось поглядеть, чего она из себя в постели представляет.

— Да ты просто гнусный тип! А потом? Нагляделись друг на дружку?

— Поговорили. Кере представил меня как приятеля юности, сказал, жили по соседству. Он был в домашних тапочках. И чуть ли не краснел.

— Столько лгать, как он, можно было бы и привыкнуть.

— А он любопытный человек, — неожиданно говорит Эрве. — Только не злись и не прыгай до потолка, но ей-богу, когда узнаешь его поближе, начинаешь к нему как-то лучше относиться. Раньше он чуть ли не силой навязывал себя. А сейчас другое дело. Несчастный, морально подавленный…

— Сожалею, но никакого чудодейственного рецепта он от меня не дождется, — ехидно отвечает Ронан.

— Погоди. Не кипятись. Я как раз и пытался тебе рассказать… все… и как есть. Совершенно очевидно, что они оба мучаются из-за того, что Кере не может найти работу. Мы только об этом и говорили. Она первой заговорила об анонимных письмах. Это решительная и откровенная женщина. Муж привел старого друга, почему бы тому обо всем не рассказать? По обеспокоенным и сердитым взглядам, которые бросал на нее Кере, было ясно, что, по его убеждению, она совершила оплошность.

— Она прочла их тебе?

— Нет. Кере поспешил изменить тему разговора.

— Значит, он понял, откуда пришел удар?

— Совершенно нет. Сам подумай, если бы он тебя заподозрил, стал бы разве приглашать меня к себе, зная, что мы с тобой старинные приятели. Представь себя на его месте. Нет, исключено. Ты выпал из его жизни.

— Но ведь он должен кого-нибудь подозревать. Кого?

— В этом-то как раз и загвоздка. Никого не подозревает! Именно это больше всего и гложет их обоих.

Ронан кусает ноготь. Смотрит на мать, вернее сквозь нее, потом, заметив, что она смотрит на него, слегка отводит телефонную трубку в сторону и шепчет:

— Я заканчиваю. Сейчас приду.

— Алло, — волнуется в трубке Эрве, — ты меня слышишь?

— Да. Я задумался… Последняя его работа в магазине… Он сам уволился?

— По крайней мере, я так понял. Твое второе письмо прочел кто-то из персонала, и Кере предпочел уйти.

Интересно, что ты там такое написал? Будь оно совершенно невинным, как ты утверждал, с чего бы ему вдруг так паниковать.

— Ты еще будешь с ними встречаться?

— Ты увиливаешь от ответа, стервец! Да, я непременно их снова увижу! И хочешь знать почему? Потому что мне они симпатичны.

— Особенно она!

— Оба. Такие беспомощные и растерянные!

— Ну а я разве таким не был?

— Согласен. Но все это уже быльем поросло… Но в конце концов это твое дело. Я в твои игры не играю, заруби себе на носу.

— Единственное, о чем я тебя прошу, — сухо проговорил Ронан, — это держать меня в курсе… Спасибо. До скорого… Стой… Если куда-нибудь снова устроится, сообщи мне сразу.

Он повесил трубку.

— Ну что? — раздается голос матери. — Садимся за стол? Что от тебя хотел этот парень? Нашел время, когда звонить! А с виду такой воспитанный!

— Тебе от него привет, — отвечает Ронан.

— Нашел чем обрадовать! Вы говорили о женщинах… Ладно, ладно, меня это не касается. Но когда человек так сильно болен, как ты…

— Послушай, мама…

Внезапно он комкает салфетку, швыряет ее на стол и выходит из комнаты, хлопнув дверью.

Жан-Мари читает письмо. Руки его дрожат.

Уважаемый господин Кере!

Наш коллега, госп. Бланшо, имевший один класс среди четвертых и один среди третьих, неожиданно заболел, и ему предстоит сложная операция. Поскольку вы сейчас не заняты, я просил бы вас срочно зайти ко мне, чтобы я мог ввести вас в курс дела и рассказать о ваших будущих обязанностях, если, конечно, как я очень надеюсь, вы согласитесь работать у нас. Начинать работу можно в самое ближайшее время.

С уважением,

директор школы Люсьен Ожан.

Хорошая бумага. «Лицей имени Шарля Пеги». Кажется, что-то солидное, по крайней мере первое впечатление очень приятное. Улица Прони, 17-й округ. Престижный. Я спасен, думает Жан-Мари. Нельзя терять ни минуты! Долой домашний старый пуловер и потерявшие форму штаны. А его серый костюм еще вполне приличен. Наконец-то удача улыбнулась ему! Подростки из третьего и четвертого класса! Идеально. Надо будет прикупить несколько книг, грамматику, журнал для отметок. Столько сразу улыбчивых мыслей и хлопот, напомнивших детство и начало учебного года. Взгляд в зеркало — вид вроде неплохой. Правда, лицо немного помятое, надо повеселее, дети все-таки. Жан-Мари спускается по лестнице, и забытое чувство радости заставляет ускорить шаг. Как хорошо! Душа смакует радостную весть, как язык сладость. Он заходит в кафе позвонить Элен.

— Вы сегодня похожи на молодожена, — говорит ему хозяин. — Значит, все путем?

— Да. Все отлично. Спасибо.

Телефон стоит на стойке бара. И, хотя посетителей не так уж много, разговаривать все равно неловко, некоторые уже явно приготовились слушать, что он сейчас скажет.