Конечная остановка

В галерее, можно сказать, никого. Трое-четверо любознательных, стараясь ступать бесшумно, переходили от полотна к полотну. Старая дама, сильно накрашенная, жемчужное ожерелье, пальцы в кольцах, стояла за столом, который украшал великолепный букет. Шаван приметил стопку каталогов, взял один экземпляр и, делая вид, что наводит справку, направился в глубь галереи. Он еще издали приметил портрет Лейлы, которая наблюдала, как он направляется к ней, и ощутил странное волнение. Лейла была его любовницей, а потому вполне могла бы назначить ему свидание в этом безлюдном месте. Опоэтизированное расстоянием лицо молодой женщины казалось живым. Шаван слегка наклонился в нежном порыве, словно готовясь принять предлагаемую ласку.

Он остановился. Никогда еще Люсьена не встречала его с таким расположением. О да, она была очень красива, и это открытие удручало. Глаза, удлиненные косой линией карандаша, казалось, мечтали, подобно глазам нежного зверя, попавшего в неволю. Он снова зашагал вперед, но очень медленно, словно боялся ее спугнуть. Губы едва шевелились: «Это я… я унесу тебя… Ты не имеешь права оставаться тут…»

И вдруг, подойдя к портрету вплотную, Шаван обнаружил в левом углу рамы картоночку: «Продано». Судьба ожесточалась. Шаван скомкал каталог. Он уже не решался уйти. Вот и на сей раз он пришел с опозданием. Он не сумел удержать Люсьену; он не сумел удержать Лейлу, купить ее, пока еще было не слишком поздно. Но может, и в самом деле еще не слишком поздно. Может, человек, который приобрел эту картину, согласится ее уступить другому. Шаван в неуверенности задавался вопросами. А стоило ли труда разбиваться в лепешку. И чего ради! Чтобы вкусить горькое удовольствие от того, что последнее слово осталось за ним? Насколько проще было бы отступиться от этой затеи и, по окончании отпуска, вернуться на «Мистраль»!

Лейла наблюдала за ним, судила о нем этим взглядом — внимательным и в то же время рассеянным, который угадывал его самые потаенные мысли. Признает ли он себя побежденным, чтобы уступить место другому, ибо тот, кто купил «Портрет Лейлы», несомненно… о да… и был его соперником.

Шаван в последний раз взглянул на портрет. «Видела бы ты себя!» — подумал он, имея в виду ту, кто витал между жизнью и смертью. Он вернулся к столу, где сидела старая дама, походившая на прорицательницу в ожидании клиента. Шаван показал ей каталог.

— Эта картина — не знаете ли, не мог ли бы я ее приобрести?

— Она уже продана.

— Знаю. Но может быть, покупатель согласится мне уступить ее.

— Вероятность весьма невелика. Но как знать. Вы всегда можете попытаться, мсье. В этой сделке нет ничего секретного — ее приобрел известный коллекционер, некий господин Массикот… Его адрес: авеню Моцарта, 66.

— Это в XVI округе?

— Совершенно верно! — бросила ему дама с ноткой презрения.

Хотя время шло к обеду, Шаван не колебался. Он подкараулил такси и велел отвезти себя на авеню Моцарта. Номер 66 оказался великолепным домом в старом стиле. Просторный вестибюль. Благородная каменная лестница. Красная ковровая дорожка. Массикот жил на третьем этаже. Приходила ли сюда Люсьена? Что ни говори, а это место было для нее чересчур шикарным. Дверь открыл слуга, класс которого Шаван оценил с первого взгляда. Его провели в гостиную, выдававшую такое богатство, что становилось прямо-таки не по себе. К нему не замедлил выйти мужчина, которого он заранее возненавидел всеми фибрами души. Не особенно высокого роста, одетый с головы до ног в бежевые тона, Массикот походил на председателя совета директоров, у которого каждая секунда на счету, так как он обратился к Шавану прямо с порога.

— Мсье?

Шаван поспешил представиться:

— Шаван… Поль Шаван… Я пришел к вам по поводу картины, которую вы приобрели в галерее Берже.

Лицо Массикота просветлело.

— Вы говорите о «Портрете Лейлы»?

— Совершенно верно. Я готов у вас ее перекупить.

— Вы коллекционер?

— Нет… Но этот портрет мне многое напоминает.

Массикот подтолкнул Шавану через круглый столик на одной ножке шкатулку с сигарами. Теперь на его лице читалась досада.

«Это он! — думал Шаван. — Сомнений нет, это он». И оттолкнул шкатулку.

— У вас есть особая причина, по которой эта картина вам дорога? — спросил Шаван.

— Да.

— Быть может, эта женщина — одна из ваших приятельниц?

— О нет! Видит Бог! — вскричал Массикот. — Я даже не желаю знать, кто она такая.

— В таком случае, — сказал Шаван, захваченный таким ответом врасплох, — возможно, мы смогли бы договориться.

Массикот взял Шавана по-свойски за руку.

— Пойдемте, я кое-что вам покажу.

Он повлек Шавана через богатейшую библиотеку и открыл дверь со сложным замком.

— Милости прошу, господин Шаван, в мою картинную галерею.

Он нажал на кнопку, и стеклянные шары под потолком осветились. Длинная комната без мебели, но со множеством картин на стенах. Единственное окно в конце комнаты закрывали металлические ставни.

— Меня интересуют только современные художники, — продолжил Массикот. — Смотрите. Держу пари, что вам не знакомо ни одно из представленных тут имен.