Конечная остановка (сборник)

Да что же это такое? Айша никогда не выключала телефон. Она не забывала подзаряжать аппарат. Это профессиональное – ей могли позвонить в любую минуту, мобильник для медсестры такая же профессионально необходимая вещь, как для него – ноутбук.

– Что? – переспросил Виталий, потому что Хесмонд смотрел на него и чего-то ждал.

– Э… – смущенно протянул англичанин, глядя на Виталия с неодобрением. – Я так понял, что вы не согласны с Норсагером?

Норсагер? Это физик из ЦЕРНа, опубликовавший зимой статью о нарушениях суперсимметрии в одиннадцатимерных пространствах? Похоже, он пропустил половину обсуждения – скорее всего, слушал, не слыша, кому-то в ответ кивал, кому-то качал головой, он весь был в больнице университета штата Мичиган, в палате Дины, держал ее за руку, и на них смотрела Айша, а он не оглядывался, чтобы встретить ее взгляд, потому что тогда…

Там что-то случилось.

– Нет, профессор, – сказал Виталий, – меня устраивает интерпретация Норсагера, только я думаю, что чувствительность камер коллайдера недостаточна для измерения эффекта. Энергии ускорения достаточно, а чувствительности мало. Разве что удастся уменьшить нынешний верхний предел…

– Да? – с сомнением протянул Хесмонд и, потеряв к Виталию интерес, повернулся к норвежскому коллеге, вертевшему в руке трубку, очень похожую на ту, что обычно держал в зубах Шерлок Холмс в исполнении Василия Ливанова.

И тут телефон зазвонил, наконец. Тихая мелодия из «Травиаты» показалась Виталию слишком громкой – все обернулись и почему-то ждали, пока он достанет из кармана аппарат, приложит к уху…

– Прошу прощения, это мистер Витали Димофф? – мужской голос, низкий, с придыханием, был Виталию не знаком. Он почувствовал, как в горле появился комок, и ответил не сразу.

– Прошу прощения…

– Да, это я, – сказал, наконец, Виталий. – Кто говорит?

– Джеймс Клифтон Спенсер, адвокатская контора «Паркер и Спенсер».

– Простите, я не…

– Сейчас объясню. Я звоню по просьбе мисс Айши Гилмор. Она попросила меня передать, что с ней все в порядке – насколько это может быть в ее положении. Я представляю интересы мисс Гилмор и надеюсь на ваше сотрудничество. Прошу также принять мои искренние соболезнования.

– Что, черт возьми, случилось? – голос Виталия сорвался на крик, и на него с неодобрением посмотрел даже водитель.

– Прошу прощения?

– Я не понимаю, что…

– Вам не сообщили? Это с их стороны большое упущение!

Голос затерялся в шорохе, тихом свисте, в неслышимых закоулках эфирного пространства, Виталий испугался, что разговор прервется, и он ничего не узнает. Он уже догадывался, точнее, не хотел догадываться, но знание возникало само – ненужное, страшное, безнадежное…

Адвокат откашлялся.

– Поскольку на мою долю выпала миссия сообщить вам…

Черт побери, начнет ли он когда-нибудь говорить внятно?

– Сегодня в восемь часов сорок восемь минут, – заговорил адвокат сухим, лишенным выражения голосом, – ваша жена Динора Димофф была отключена от аппаратуры искусственной вентиляции легких и других жизнеобеспечивающих центров, в результате чего последовала смерть, прошу принять мои искренние соболезнования.

О чем он говорит? Дина? Восемь сорок восемь? Он летел к Нью-Йорку. «Оставьте сообщение»… Вот оно что. Айша не могла ответить, конечно. Она была занята. Она была очень занята.

– Вы меня слушаете, мистер Димофф?

– Да, – выдавил Виталий. Хесмонд смотрел на него с сочувствием, хотя не мог слышать ни слова, и Виталий отвернулся.

– Мисс Гилмор была задержана по подозрению в совершении акта эвтаназии, что запрещено федеральным законодательством. Ей позволили сделать один звонок, и она вызвала меня, поскольку наша фирма давно ведет дела семьи Гилмор. Мисс Гилмор просила передать вам, что очень сожалеет, это раз. Во-вторых, она хочет вас заверить, что не причастна ни к одному из инкриминируемых ей действий.

Адвокат, наконец, замолчал, и Виталий получил возможность не только слушать, но и думать – густой, как патока, голос Спенсера обволакивал мысли, делал их липкими и неподвижными, не позволял даже понять, что Дина…

– Дина умерла? – спросил Виталий, и ему показалось, что адвокат далеко, в Лансинге, поднял глаза к потолку и набрал воздуха, чтобы еще раз объяснить непонятливому…

– Да, к сожалению.

– Я понимаю, – пробормотал Виталий.

Он как-то сказал Айше, что надо позволить Дине уйти, таково и ее желание, он знал, она говорила ему, Дина не хотела жить здесь, как растение, но главное было даже не в этом. Оставаясь как бы живой, она задерживала куда более важные процессы. Виталий не мог объяснить Айше всего, она не поняла бы. «Нет, – возмутилась Айша, – это плохо, ты не должен так даже думать, мы не знаем, может, Дина все слышит? Может, она сейчас понимает больше, чем когда была здорова! Нет, выбрось эти мысли из головы!».

Айша отключила аппаратуру, как только он сел в самолет? Дождалась, когда его не будет в городе? Чушь какая.

– Где Айша… мисс Гилмор? – спросил он, собрав, наконец, всю волю.