Конечная Остановка (СИ)

«На упаковку-то не поглядела, дурница, какие местные об…сы где-нигде явный фальсификат, фуфло развесили, развели…»

- Мою каву «Арабику глясе» будем? - вопросил Евген, принял общее задумчивое молчание за знак согласия и удалился на кухню. За ним следом Одарка в добровольные помощницы. Либо нацелилась на интервью, взять чего-ничего из богатой биографии главного действующего лица ее журналистского опуса.

- Тана, скажи, кали ласка, ты, сколько лет боевыми искусствами занимаешься? - проникновенно поинтересовался Змитер, когда морозоустойчивый Герман вышел освежиться, покурить в застекленной лоджии.

- В шляхетном обществе о возрасте женщину спрашивать не принято, - она прохладно отозвалась, воединым плавным текучим движением подалась вперед, покинув глубокий мягкий кожаный диван, встала. - Поскольку мы сверстники, тебе, хлопче, отвечу: у меня с шести лет ушу, с десяти - фехтование, с четырнадцати - конный спорт и стрельба из мелкашки. И потом все такое прочее, с партизанского бору по сосенке.

После кофе Одарка и Герман засобирались в город по-центровому. Любимую Одарку поджидают, жаждут увидеть любящие батьки-родители на продолжение новогодних празднеств. Тем часом у Германа многопьянственная новогодняя встреча в кабаке с однополчанами из его добровольческого батальона, из «Киевской Руси».

-…Как тебе «Герасим», спадарыня «Натка»? По-твоему докладно, по-женски интуитивно, скажи-ка, стучит хлопчик? - мнение Таны по данному вопросу также интересовало Евгена, пока он протирал бокалы, открывал шампанское надлежаще легитимного генезиса.

- И да и нет, сэр. В СБУ он, возможно, докладывает, сэр, если спрашивают. Или спросят когда-нибудь, законно и подзаконно. Москалям сдаст, коли купят за пригожее бабло на бухло. Но хрена лысого от него чего-нибудь выведают лукашисты на шару. Бесплатно, в счет государственной подати такие мальцы как он, не продаются, в наймы, в батраки не сдаются.

Исходящих гражданских долгов перед РБ твой «Герасим» не имеет, а вот она ему кое-что задолжала по уголовной части, по статье о наемничестве один-три-три. Я поутряни проверила, некто Бахарев Г. Ю. значится у меня на фирме в старой базе данных на предмет вербовки. Значит, и в КГБ засвечен пошлым усердием моего свекра Хведоса.

С виду наш новый корешок чисто славянский шкаф, который громко падает. Но ведению рукопашного боя обучен, я вижу, и месить кого-никого ему случалось. Рыжий-рыжий, конопатый, йе-йе девушку, саперной лопатой…

Так теперь скажешь, расскажешь, батяня комбат? Чего случаем задумал-то сложноподчиненно?

- Как чего? Все будет просто и технологично. Будем валить хамзивого Луку-урода, сверху вниз, ф-и-и-ть, - Евген экспансивно показал сжатым кулаком с опущенным большим пальцем, как это должно выглядеть. - Быть может, снизу вверх, бах и ах!

- Давно пора, - ворчливо отметил Змитер, не требуя каких-либо немедленных пояснений к задуманному.

- Ибо лестницу метут сверху, моют снизу, - рачительно и домовито, цитируя, возгласила Тана вполголоса. Она эластично потянулась, повела плечами, грудью… Но от крепких неженских слов и присущих ей выражений на сей раз воздержалась.

- Ну, за Новый год! - по-киношному распорядился ходовым тостом Евген. - На смерть врагам, шляхетным людям на здоровье!

Глава шестьдесят четвертая И гордость и прямая честь

На Варшаву Змитер уехал поездом, тронулся в путь на зимних каникулах двумя днями позднее в мечтательном, в приподнятом праздничном настроении. «Йо-хив-хо! Сыграем по нашим честным и частным правилам. По-шляхетски с честью!» Он неизменно и несказанно гордился собой, соратниками, совместными умопомрачительными и головокружительными планами.

Слегка, допустим, сказать самому себе, его огорчает немногое. Не велика беда, коли немалая конкретика, в теме и в реме ими обсуждаемая, отныне не подлежит ни малейшей огласке. «На жаль, не для печати… строго секретно, ограниченный круг лиц…». Записи также надо вести осторожно, скрытно, с глубоким шифрованием. И болей полагаться на речевую память, запоминать на сегодня тактически, на завтра оперативно. Притом на будущее стратегически не забыть бы обо всем, что необходимо должно произойти, почему и как нашло, найдет воплощение от намерений и замыслов к действительности.

Когда-нибудь он об этом, не исключено, напишет умную книгу, скажет прямой речью на пресс-конференции, на презентации, открыто введет в информационную реальность. К явному довольству своих и к бессильной ненависти чужих. Кого едва ли достойно счесть за людей. «Пасутся мирные уроды… у телевизоров, уставившись в мутный экран мерцающих отражений смутного времени…»

Змитер Дымкин отлично заархивировал, создал в голове резервную копию, сохранил в уме, в долговременной памяти, как и что им с Таной разумно и контрастно растолковал первого января Евген. Он тоже четко видит по сюжету четыре круга действующих лиц и исполнителей впору задуманного, ко времени начавшего осуществляться. По чести сказать, подумать, он бы разместил их несколько иначе. Кое-кого поближе, кого-то подальше.