Конечно, кровь (СИ)

— Это очень хороший план, Ланс, — признал Хадекин, кивнув так тяжело, словно голова его стала гранитной. — И поэтому я ещё раз клянусь, что мои парни не собирались убивать тебя той ночью на парковке. Пойми, пунчи, гнездо не готово к открытию этой тайны. А ты нужен мне.

Последнее я расслышал едва ли, будто сквозь толстое одеяло на голове.

— Ты схватил Зикро?! — с жаром догадался я, и задумчиво уставился на половинчатый код Господина Киликили, всё ещё мерцающий на соседнем экране.

Мысли упорядочились, стали спокойнее и легче.

Поразившись собственной глупости, я ногтем вскрыл клейкую полоску вдоль «Ростка», как можно надёжнее припечатал его в считанных сантиметрах от кольцевидных зажимов, и вынул онемевшую руку. Понадёжнее зажав пусковую часть в пальцах, показал в камеру, и отступил в дальний угол, чтобы избежать попадания сквозь дверь.

— Старый ублюдок, — выпалил я, не отводя глаз от изображения дряхлого хетто, — ты схватил моего друга?!

— Кого?! — с секундной заминкой переспросил Хадекин. — Ты про своего бритоголового приятеля? Ланс, вот что я тебе скажу: подумай, за каким *уем мне сдался тот несчастный мицели-слибу?

Общее непонимание происходящего стало таким острым, что мне захотелось прямо сейчас взорвать «Росток». Просто чтобы рраз! — и больше нет странных вопросов без ответов, туманных намёков, игр словами и жонглирования доводами.

Если Хадекин не лгал и в самом деле плевать хотел на Зикро, то откуда он знает о резервной «болтушке» и рассованной по всей «мицухе» записи разговора с джинкина-там?

Откуда знает, что Господина Киликили не существует в нашей привычной реальности?

И почему — если знает, — продолжает играть с ним в передел Юдайна-Сити по правилам, установленным за столетия даже до своего рождения? По правилам улиц и всего гнезда, ценным лишь для настоящих живых? Да при этом не чурается открыто обвинять джи-там во лжи и двуличии!

Байши, да ведь через крохотные камеры в углах за мной наблюдал буквально-таки эталонный чу-ха… или?

Когда через секунду я открыл рот, из него вылился поток весьма грязной брани. Он не относился напрямую ни к Хадекину фер вис Кри, ни к Данаву Шири-Кегарете, ни к окружившим (наверняка) постройку криитам. Он адресовался обстоятельствам, судьбе и противоречивой удаче, заманившей меня в парк «Хари’н’ханси».

А затем я усмехнулся, глядя на экран, а не в чёрный глазок объектива:

— Ты и есть Песчаный Карп, верно? Не знаю, зачем и почему, но это тоже ты. Именно поэтому в начале рейда ты общался записями… — Я с пониманием покивал и глотнул ещё паймы. — Ну и зачем? Ради чего представление? Там, снаружи, вообще был бой? Или парни палили в небо да потешались над жалким пересравшимся терюнаши?! Давай, сученыш, имей смелость признать, что я тебя раскусил!

— Песчаный Карп? — проскрежетал Хадекин, не дрогнув ни единым мускулом. — Ты думаешь, что я — Шири-Кегарета, Господин Киликили? Вот что я тебе скажу, Ланс Скичира — давай-ка без оскорблений.

Я хохотнул, поражаясь его необъяснимой упёртости, замешанной на недоступных моему разуму вычислениях. Покачал головой, решившись на финальный ультиматум, после которого «Росток» распустит свои трепетно-жаркие лепестки…

И вдруг почти выронил флягу.

Неужели такое было возможно?

— Ты тоже, — прошептал я. Вплотную придвинулся к экрану и всмотрелся в безжизненные глаза престарелой крысы, будто видел впервые, и только теперь видел по-настоящему. — Да ведь ты тоже джинкина-там…

Из динамиков консоли вырвался смех. Жуткий, скрежещущий, совершенно не вяжущийся с почти неподвижной мордой Хадекина фер вис Кри, его обвисшими усами и жёлтыми глазами, уставившимися в вечность и забвение.

— Джинкина-там не существует, — произнёс мой собеседник сквозь гуляющее по комнате эхо странного хохота. — Это миф. Выдумка, сисадда?

Сжав губы, я только покачал головой и медленно приподнял детонатор.

— Ладно! — тут же выкрикнул Диктатион, и на этот раз его голос уже не казался столь синтезированным. — Ладно, Ланс. Даже тот, кто спотыкается о собственный хвост, при должном старании способен перепрыгнуть через угли… Я снова отдаю должное твоей проницательности.

Я не мог поверить.

Вместо того, чтобы обдумывать услышанное, постарался занять себя мелкими, откровенно бесполезными делами — старательно закрутил и спрятал в карман полегчавшую флягу; проверил запоры на двери; обошёл вокруг куба и убедился, что дополнительных входов в комнату нет; задумчиво перебрал ячейки гаппи, так и не решившись выбрать ни одного профиля.

Байши, байши, байши… Снова вынув флягу, я почти прикончил её содержимое, и только после этого вернулся на прежнее место перед консолью.

— Ты принял верное решение, Ланс, — сказал Хадекин, терпеливо наблюдающий за моими метаниями. Голос его будто бы прочистился.

— Я ещё ничего не решил!