Конечно, кровь (СИ)

— Всё всегда чуть сложнее, Ланс, — улыбнулся Подмастерье, вызвав во мне новый приступ ненависти к многословию поддельного разума. — И врагом его назвал именно ты.

— Так может, слабенькому беспомощному джи-там обратиться к более сильным игрокам? — Я покривился, уже не скрывая желчи: — К тем, кто сможет защитить, не подвергая угрозе ни твою свето-струнную шкуру, ни мою? Или хочешь сказать, что у тебя нет рычагов влияния на смирпов⁈ А может, задействуем мой личный контакт в «Лотосе»? Тот самый, который ты грозился выдать Нискиричу⁈

Он улыбнулся, покровительственно и спокойно.

— Их не примешивай, Ланс.

И перевёл взгляд вниз, где мои виртуальные пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Ах, как жаль, что в пространстве Мицелиума нельзя врезать по морде…

— Пока я справляюсь с оппонентом, — добавил Карп, тонко уловив моё настроение. — Действительно справляюсь. И ты должен мне верить. Ты мне веришь?

— Почти…

— Я тебя слышу.

— О, я тоже хочу послушать! Например, тех удивительных историй. Ну, тех самых, от которых мне станет не по себе. О правде, которая «может меня расстроить». Знаешь, Карп, на этот раз у меня тут полная готовность! А ещё есть немалый шанс, что теперь обойдётся без внезапных похищений. Так что давай-ка рассказывай!

— Я тебя понимаю, Ланс. Но теперь беседу на известные нам темы снова придётся отложить.

Ох, Всемилосердная Когане Но и её не менее святые коровы! Да кто вообще сумел породить такую скользкую гадость, как этот джинкина-там⁈

Вдох, выдох. Нужно успокоиться и попробовать нащупать болевые точки Песчаного Карпа, иначе наше противостояние рано или поздно сведётся к взаимному уничтожению. А ещё за мной наблюдает одна противоречивая красотка, а значит — нужно показать себя мудрым и последовательным.

— Пожалуйста, поясни? — попросил я тоном старого друга.

— Если в двух словах, терюнаши… — Казалось, Подмастерье задумался, хотя я был готов клясться, что скорость его мыслительных процессов опережает мою собственную в десятки, если не сотни раз. — Сейчас не до праздных бесед. Дело в том, что с недавнего времени Тиаму стала угрожать опасность.

Я не удержался и вздохнул, беззвучно проклиная поток неисчислимых метафор, которыми искусственный разум пытался раз за разом прикрывать истинное положение дел. Словно просканировав мои мысли, Карп поспешил пояснить:

— В натуральном смысле, Ланс, сейчас я говорю прямо. Эта опасность способна опрокинуть привычный нам с тобой мир в бездну пламени.

— Яри-яри, какая неожиданность⁈

Возможно, в тот момент времени мне не стоило вести себя столь разнуздано.

Но Ч’айя определённо подслушивала разговор и улавливала тон. А как говаривал Подмастерье (только на этот раз настоящий, неподдельный) Ганкона: «Самец не может вести себя, словно он в чём-то не прав. Да, мой мальчик, не может. Ни при каких обстоятельствах. На этом строится наше выживание. Уверенность в правоте самца просто обязана сквозить в каждом поступке или слове».

Ещё он (допив вторую бутылку) любил добавлять, что это вообще прямым текстом прописано в заветах Двоепервой Стаи, и их должна слушаться каждая верующая самка…

— До чего же захватывающая история! — с усмешкой добавил я недоумевающему джинкина-там. — Опасность! Брр! И несёшь её, конечно, вовсе не ты⁈

Фер Шири-Кегарета в обличии служителя веры устало помотал крупной седовласой головой.

— Я слышу тебя, Ланс, — признал он. Пригладил белую бородку, — но хочу ещё раз уточнить: ты дурак?

Я покривился, подыскивая достойный ответ. Но джи-там вдруг рявкнул так грозно, что на мгновение показалось — сейчас он снова обратится в гигантского свето-струнного змея:

— Я был рождён, чтобы оберегать Тиам!

Мне очень-очень хотелось, но назад я всё же не отшагнул. Иначе бы и вовсе упёрся в стену собственной каморки, да и слабину бы показал. Вместо этого криво усмехнулся, скаля здоровенные резцы примитивного альтера, и решил поддержать навязанную игру:

— Впечатляющее заявление! А теперь дай-ка угадаю… спасти этот мир от гибели способен только жалкий терюнаши Ланс фер Скичира, то есть я? Не стыдно провоцировать живых столь вульгарными штампами?

И почти физически ощутил, как в паре метров от моей бренной оболочки, всё ещё зажатая на диване среди влажных одеял, вздрогнула Ч’айя, ставшая невольным свидетелем деликатного разговора…

В глазах безупречно-качественного альтера, выбранного Карпом, мелькнуло удивление.

— Метко, — прокомментировал он. — Ты всё же не дурак. Но вынужден огорчить: наиболее трудоёмкий этап работы я поручу собственным исполнителям. Надёжным для этой задачи. А вот уже после в дело вступишь ты.

К сожалению, в этот момент я слегка поплыл. От туманных намёков, от внезапного подтверждения собственных слов, от несвоевременности всего происходящего.