Конечно, кровь (СИ)

Кареглазка не ответила и демонстративно прошлёпала в пищевой блок, предоставив мне самому выкатывать в коридор пустой бельевой бак и запирать замки.

praeteritum

Впоследствии я встречаю Первого Подмастерья ещё дважды.

Всего два раза. Ничтожно мало, но для последующих ночных кошмаров мне хватает с лихвой.

Первая встреча происходит аккурат после Ночи Переосмысления, когда улицы Бонжура пугающе пустуют, а суетливые чу-ха разбредаются по норам обжираться в кругу семьи в честь наступления нового годового цикла.

Конечно, саму Ночь я послушно провожу вместе с Аммой фер Скичира, Нискиричем и сонмом его наложниц и детей, имён которых никак не могу запомнить. Но едва разгорается Первый День, осторожно ускользаю в гнездо, непривычно свободное от шумных толп.

Теперь сопровождающего мне уже не выделяют.

Его успешно заменяет компактный башер с индивидуально подогнанной рукояткой, который отчим подарил мне за несколько дней до праздника. В деле оружие ещё не побывало, но — торчащее из-под новенького пальто, — своё дело по сохранению безопасной дистанции и вежливого тона выполняет исправно. Ему помогает чёрно-жёлтый кулон официального кандидата в казоку, который я тоже ношу на виду.

Пять-Без-Трёх находит меня на смотровой площадке Жёлтого Холма, у подножия которого пересекаются Виривага-Ню и Виривага-Да. Я прикатываю туда на гендо в цветовой схеме «Детей». И не успеваю толком распробовать привезённую с собой бутыль паймы, как калека выныривает из-за старинного каменного забора со сложенными у лба ладонями.

Почти не удивившись, я невольно гадаю, следил он за мной или терпеливо поджидал…

— Я должен показать, светлоликий, — смиренно говорит он после многословного приветствия.

Глаза чу-ха лихорадочно блестят. Но шерсть под залатанным балахоном выглядит куда лучше, чем во время нашей первой встречи. Мне начинает казаться, что он реально завязал.

— Идём, — говорит он дальше, — тебя покорно ждут… Они готовы, Нагината, идём…

Треть бутыли паймы во мне и пока безымянный башер за ремнём легкомысленно соглашаются с интригующим приглашением. Разумеется, я прекрасно помню кровавую схватку в тупике безымянного переулка. Но столь же часто вспоминаю и его проповедь… до сих пор не в силах понять, как к этому отнестись…

Поэтому я иду за Пятью-Без-Трёх вниз по склону.

Он шагает на два корпуса впереди, постоянно оглядываясь и скалясь редкими зубами в обрамлении подгнивших от стриха дёсен. Одежду бродяга не сменил, но бережно зашил десятки нанесённых в драке прорех. И даже украсил на спине символом нагинаты — широкого изогнутого клинка на мощной двуручной рукояти.