Конец академии (СИ)

Вот только до дома мне дойти не дали. Как из под земли возник пронырливый Рубинштейн и подхватив под ручку, активно зашептал мне в ухо, косясь то и дело на идущую сбоку Семёнову, - Петр, простите, что вот так, неожиданно, но я нашел, понимаете, нашел! - Он буквально просиял, словно находкой был как минимум сундук полный золота.

- Что нашли? - переспросил я его, - работу?

- Лучше! - махнул он свободной рукой, - лучше Пётр. Я нашел нам место, где мы дальше сможем вести наш клуб!

Мда, вот это поворот. Я посмотрел в лицо Хайму Иосифовичу, отмечая что давешний фингал полностью исчез и сложив одно с другим, понял, что сие событие, видимо, и пробудило вновь в нём порастерявшийся было азарт, после пудового кулака родной Сарочки.

- И где же это место?

- О, я вам всё покажу, - он потянул меня в сторону, - заодно и лекцию очередную проведёте. Но место надежное и, смею надеяться, тайное. Хоть, аудитория наша с вами, за время простоя и выросла в пару раз, но там площади позволяют и аренда, по сравнению с нашими заработками - тьфу.

Шли мы не долго, до очередного из Питерских глухих двориков, в котором, пройдя сквозь арку отдающую гулким эхом шагов, Рубинштейн развернулся и строго посмотрев на Илану, произнес, - Уважаемая, дальше вам нельзя, клуб строго для мужчин.

- Возражать девушка не стала, только весьма ехидно улыбнулась. Секретом наши занятия для неё не были и всю эту доморощенную конспирацию со стороны забавного толстячка она воспринимала как какой-то детский сад. Как впрочем и я.

- Позвонишь, - произнесла она напоследок, разворачиваясь обратно под арку, а мы, с незабвенным Хаимом нырнули в, не поверите, подвал.

- И это тут хорошее место? - переспросил я его, когда мы спускались по выщербленным ступеням с облупившейся на стенах краской и местами отвалившейся известкой.

- Не судите по обложке, Пётр, - чуть запыхавшись, произнес он, - главное, что внутри.

Спустившись окончательно, мы оказались перед массивной железной дверью, постучав в которую, услышали приглушенный голос, - Пароль!

- Свободу мужчинам! - бодро воскликнул Рубинштейн, а затем, спросил в ответ, - Отзыв?

- Победа над женщинами! - тут же прозвучало изнутри и, дважды лязгнув замком, дверца со скрипом открылась.

Ну что сказать про подвал. И в самом деле было неплохо. В том плане, что нигде не валялись пустые бутылки, бычки, презервативы, не было заметно ни луж мочи ни блевотных пятен, с иными отходами человеческой жизнедеятельности. Окинув расставленные по помещению стулья, я навскидку насчитал не меньше сорока. И вправду, выросла аудитория.

Мимо прошел парень, тот, что отпер нам дверь и Хайм поймав его за рукав, строго указал на стоявшие хаотичной кучкой стулья у стены, - Серёжа, почему до конца не расставил? Давай быстрее, скоро народ начнет приходить, а у нас не готово.

Еще минут через десять появились первые члены возвращенного к жизни клуба и постепенно, человек за человеком, подвал заполнился весь.

- Ну здравствуйте, - улыбнулся я всем, выходя на середину импровизированной аудитории. Часть из вас меня знает по прошлы занятиям, часть новеньких, вероятно, что-то слышала от стареньких, но на всякий случай, представлюсь снова - Пётр Иванов - фаворит, воя, курсата военной академии.

Народ сразу после моих слов оживленно загомонил, а затем раздались аплодисменты плавно перешедшие в овации.

Подождав с полминуты, я поднял руку, призывая к тишине.

- Так как был большой перерыв, пожалуй, я начну с общего, - подойдя к одной из бетонных колонн державших потолок над нами, оперся о нее спиной, сложив руки на груди, - что такое женщина. И первое, что бы мне хотелось до вас донести, - обвел я взглядом притихших мужчин, - что женщина тоже человек. Знаю-знаю, - снова поднял я руку, приглушая поднявшийся ропот, - у них магия и всё такое. Но разве именно магия определяет человека? Нет. Несмотря на нарочитую грубость в поведении, закрытость, огромное самомнение и нежелание слушать кого-либо кроме себя, то есть всё то, что здесь называется женственностью, - в душе они такие же ранимые и беззащитные как и мужчины. “Женщины не плачут”, - это досужая болтовня, не имеющая ничего общего с реальностью. Плачут и еще как, просто держат это внутри себя, не показывая другим. Поэтому-то они и такие же как мы. Тоже люди.

Минут десять я, наверно, распинался на эту тему, плавно до присутствующих донося мысль, что прекрасный, но совсем не слабый пол, не прилетел с другой планеты и точно также хочет любви, и может даже не просто любви. Как вдруг нас прервали и весьма грубым способом. Просто вышибив дверь. Ну как вышибив, взрывом вырвав из стены, подняв параллельно тучу пыли и щедро сыпанув битым камнем.