Конец Атлантиды

– Такие приземленные люди, как ты, – продолжал он, – увидят на берегу разбитый бурей фрегат с черным флагом на бизань-мачте и скажут…

Но что они скажут, так Алисе никогда и не удалось узнать. Потому что Пашка открыл рот, а закрыть его не смог. Он протянул руку, дотронулся до бутылки, отдернул пальцы и часто заморгал.

– Э… – произнес он наконец. – Э… Это что?

– Бутылка, – сказала Алиса.

– Какая?

– С письмом о бедствии, – сказала Алиса.

– Кто? Где? – Пашка вдруг ожил, вскочил и чуть не вывалился из батиската. – Почему на борту бутылка, а мне никто ничего не рассказывает?

– Я шла по берегу, – сказала Алиса как можно наивнее, – и подумала: наверное, Пашке хочется найти таинственную бутылку. Я взяла ее и принесла.

– Ты какое имела право находить бутылку? – Пашка был в ужасном гневе. – Ты не имела права находить бутылку! Я ее искал всю мою сознательную жизнь, а ты… так просто, шла по берегу! Это неправда! Этого не может быть.

– Ну что ж, – сказала Алиса, – если бутылки не может быть, я ее отсюда унесу.

– Не смей! – Пашка схватил мокрую, в водорослях бутылку и прижал к груди как бесценное сокровище. – Ты ничего не понимаешь. Немедленно открыть!

– Зачем? – Алиса, честно говоря, получала истинное наслаждение от Пашкиной суматохи. Уж очень быстро разлетелась в клочки его спесь. – Что за спешка? – спросила Алиса.

– А если они терпят бедствие? Если они носятся по волнам на маленьком плоту?

– Где носятся? – спросила Алиса.

– В океане.

– За триста лет их унесло очень далеко, – сказала Алиса.

– Но, может быть, ее кинули только вчера!

– Разве ты когда-нибудь видел такую бутылку? – спросила Алиса. – Это же древняя бутылка!

– Где молоток?

– Молоток и все инструменты унес робот, – сказала Алиса. – Да я и не позволила бы тебе разбить бутылку, потому что она – исторический памятник.

– Это не памятник! Это сигнал бедствия!

Алиса решительно отобрала у Пашки бутылку и выпрыгнула из батиската.

Пашка побежал за ней по пирсу, потом по дорожке, что вела к зданию лаборатории, и кричал:

– Осторожнее! Ты ее сейчас уронишь!

В лаборатории была только Дороти Гомеа, очень толстая добрая полинезийка, ассистентка Сингха.

Увидев вбежавшую в лабораторию Алису и услышав топот Пашки, она сказала:

– Дети, не разбейте микроскоп, он мне еще понадобится.

– Дороти, – сказала Алиса, подбегая к ней и ставя бутылку на стол, – что это такое?

– Это бутылка, – сказала Дороти.

– Что вы еще можете сказать?

– Это таинственная бутылка, ее выбросило на берег! – закричал Пашка.

– Странно, – сказала Дороти, разглядывая бутылку, – таких давным-давно никто не делает.

Дороти осторожно перевернула бутылку и посмотрела на ее донышко. На донышке были видны выпуклые буквы.

– Видите, – сказала она, – «Фирма Спанк и сыновья. Ливерпуль».

– А что это значит? – спросил Пашка.

– Сейчас узнаем.

Дороти включила информатор и набрала на нем код.

– Я вызываю Лондон, – сказала она. – Справочную Британского музея.

Через несколько секунд на дисплее побежали строчки – справочная откликнулась. Дороти набрала вопрос: когда в Ливерпуле существовал стекольный завод фирмы Спанк, который выпускал бутылки темно-зеленого стекла вместимостью в одну пинту?

Ответ пришел немедленно: фирма Спанк и сыновья обанкротилась в 1822 году. Бутылки в пинту и полпинты она выпускала начиная с 1756 года, однако требуется более точное описание бутылки, чтобы установить год ее изготовления.

– Вот так, – сказала Дороти, разглядывая бутылку.

– Я же говорила, что бутылка страшно старая, – сказала Алиса. – Ее болтало по волнам сотни лет.

– Я не согласна с вами, дети, – ответила Дороти.

Дороти убеждена, что все, кому меньше двадцати лет, – дети. У нее своих шестеро да еще двое приемных. Ждать от нее серьезного отношения к исследователю, которому недавно исполнилось двенадцать, невозможно. Приходится терпеть.

– Эта бутылка пробыла в воде не больше года, – сказала Дороти.

– Не может быть! – возмутился Пашка. – Вы посмотрите, как она обросла.

– Вот именно, она совсем не обросла, – ответила Дороти.

Она взяла пинцет и соскоблила водоросли с бока бутылки – водоросли уже подсохли и легко отстали от стекла.

– Даже меньше года, – сказала Дороти. – В наших краях морская растительность очень активна. Если бы бутылку бросили в воду двести лет назад, вы бы и не догадались, что это бутылка. Вы бы решили, что это кусок коралла.

– Значит, – сказала Алиса, – кому-то эта бутылка попалась на глаза и он решил: давай я подшучу над любителем романтики. Пускай он решит, что произошло кораблекрушение.

– Нет, – сказал Пашка. – Эта бутылка пролежала двести лет на берегу острова. В песке. А сегодня вылезла наружу.

– Не вижу у нее ножек, – заметила Алиса.

– Не спорьте, дети, – сказала Дороти. – Мы ее откроем и все узнаем.

Она достала из стола маленький молоточек и сбила темную массу сургуча. Под сургучом была пробка. Дороти подхватила ее пинцетом и вытащила.

– Вот и все, – сказала Дороти, запуская пинцет внутрь бутылки и извлекая оттуда свернутый в трубку листок бумаги.

Она развернула его на столе.

Листок был совсем белый, почти не пожелтел. На нем была только одна строчка: