Конец Большого Юлиуса

— Все мудрите! — недовольно проговорил Пономарев, не поднимая головы. — Хороший вы мужик, Герасим Николаевич, а простых вещей не понимаете. Зачем я вам нужен? Поговорили бы с Ниной Федоровной! Научной эрудиции у нее на вас хватит, а я бы делом занимался. Вам шофер наш не понравился, или у кого-то в анкете параграф не так прочеркнут… А мне сюда только через защитные камеры идти сорок пять минут! И обратно опять сорок пять минут уйдет! Вот уже час тридцать. Да с вами часа два, а то и больше беседовать нужно насчет параграфов… А там, глядишь, еще кто-нибудь подъехал, а там ночь подошла…

— Я, Александр Петрович, как вы имели возможность заметить, всегда встречаюсь с вами по серьезным делам! — обиженно заметил Смирнов, испытывая то мучительное желание закурить, которое всегда приходит там, где нельзя курить.

— А ко мне все по делам ездят! — продолжал брюзжать Пономарев, разглядывая носок своей элегантной светлой кожаной сандалии. — Работать некогда. Я вот попрошу правительство, чтобы меня запечатали ко всем чертям в лаборатории, тогда, может, вздохну.

— Александр Петрович, я ведь тоже не таз с вареньем оставил, чтоб приехать к вам! — сердито прервал брюзжание Смирнов. — Давайте, раз мы уже оба оторвались от дела, не будем тратить время на пререкания. Я к вам вот по какому вопросу прибыл. Не спускаете ли вы со стапелей какую-нибудь новую работу особой важности?

— А что? — насторожился Пономарев. — Зачем это вам?

— Александр Петрович, я, как вы знаете, не журналист, статьи не пишу! — сдерживая раздражение, сказал Смирнов. — Закон о сохранении государственной тайны тоже знаю. Так решена у вас в последние месяцы какая-нибудь особо важная проблема?

— А что, у тебя есть сигналы? — встревожился Пономарев. Он заерзал на стуле. Очки его засверкали, разбрасывая по стенам острые блики света.

— Александр Петрович, честное слово, вы, как женщина, разговариваете! Я вопрос, вы — два вместо ответа! Так нельзя! У нас же была с вами договоренность в высоких органах по поводу разумной откровенности, когда это надо! Я ж в кухню вашу не полезу! Меня совсем другая сторона интересует.

— Ну, предположим, предположим…

— Что предположим? — теряя терпение, почти резко спросил Смирнов.

— Решили мы кое-что. Ну, да… И недавно, как вы говорите. Да, решили!

— Действительно важная проблема? Александр Петрович, очень прошу серьезно ответить. Может она активно интересовать врага?

— Ого? — Пономарев вскочил со стула и, по-мальчишески разминаясь, заходил по кабинету. — Еще как! Бактериальной войны больше нет! В принципе это решено, сейчас разрабатываем технику. Молчать, конечно, об этом нужно как можно дольше, пусть тратятся на воспитание своих пауков там и блох… Слушайте, а все-таки почему вы ко мне сегодня приехали? Объясните-ка, также в порядке разумной откровенности.

— Вот, понимаете, Александр Петрович, не сердитесь, — замялся Смирнов, — но как раз в. данном случае откровенность была бы неразумной!

— Ясно… — Блики окуляров почти ощутимо скользнули по лицу Смирнова. Сквозь тяжелые выпуклые стекла Смирнов совсем близко увидел маленькие злые глаза. — Не доверяете?

— Мы себе не всегда доверяем, товарищ-профессор! — спокойно сказал Смирнов. — Александр Петрович, погодите, не кипятитесь, вот я вас спрошу, когда вы на каком-нибудь бульоне опыт с бактериями ставите, вы сунете в пробирку свой собственный, родной, отлично знакомый палец? Неправда! Вы в лабораторию через отсеки сорок пять минут идете, в каждом отсеке одежду меняете и растворами обливаетесь, а в последний отсек, где стол и приборы, вы даже не зайдете, вы только руки: туда через защитные рукава и перчатки протянете и так станете работать! Вы бережете свой труд! Вот и я берегу!

— Да ну вас! — раздраженно отмахнулся Пономарев. — Думаете мне так уж интересно? Честно говоря, я не очень-то верю во все эти шпионские махинации. Конечно, иногда бывает, но больше суеты и преувеличений! — назидательно говорил Пономарев. — Мешает это, дергает, Герасим Николаевич, неужто не понять? Ну как, все на сегодня?

— Нет, — сказал Смирнов после короткого раздумья. — Еще не все, Александр Петрович.

Он вынул из кармана листок бумаги, аккуратно развернул его и огорченно вздохнул.

— Несколько раз, собираясь к вам, брал я с собой эту бумажку, — медленно, с неохотой начал Смирнов. — Все думал, показать или воздержаться? До сих пор воздерживался. А сейчас думаю, надо показать. Вам полезно будет ознакомиться с ней. Слушайте, я вам вслух почитаю.

— Что еще такое? — небрежно спросил Пономарев и скосил глаза на ручные часы.

— А вот слушайте! Это копия вашей характеристики, хранящейся в сейфе одного разведывательного бюро за границей.

— Как, как, как? — подскочил Пономарев и потянулся к листку.