Конец Большого Юлиуса

— Помогу! — охотно согласился Смирнов. — Я тебе после суда напишу открытку и в ней скажу, куда обратиться. А ты пока специальность приобретай. Что нибудь, хотя бы на первое время, простое, — нехорошо с пустыми руками в коллектив ехать. А там корни пустишь — учиться начнешь…

Что ж, очень возможно, перевернется судьба Веры на новый, хороший лад. Пока девушка держится своих слов, поступила на курсы штукатуров… Дальше видно будет.

Полковник скомкал и сжег листки с заметками в пепельнице.

Теперь в течение нескольких дней будет перерыв в следствии. За это время можно будет обработать протоколы, подумать над ними, отдышаться. Смирнов мысленно вспомнил количество дел, отложенных в связи с следствием, и понял, что отдышаться не удастся.

Во всяком случае хотя бы два дня! Только на два дня ослабить напряжение. Это нужно, потому что к вечеру начинает болеть левый висок и затылок. Надо провести хотя бы один вечер с сыновьями и женой.

Смирнов встал из-за стола и подошел к окну.

Надвигается осень. Это заметно по ровному холодку и спокойствию в тенях и красках. И еще по тому, что на крыше соседнего дома сонно бродит кровельщик в синей майке, в черных футбольных трусах и в валенках. А голова, торчащая в слуховом окне, явно принадлежит управдому.

Осень — значит, скоро отпуск!

Смирнов вспомнил серые бетонные дорожки аэропорта, качающиеся столбы прожекторов и то особое беспокойство, с которым на долгий срок отрываешься от работы и близких.

А потом самолет оторвется от земли, из-под крыла в сторону шарахнутся деревья и здания и часа полтора все в самолете будут молчать и дремать.

А потом — повеселеют, закурят и сосед будет долбить тебя в плечо жестким пальцем и кивать вниз, в окошко, что-то страстно тебе втолковывая. По опыту многих полетов и большой жизни Смирнов знает, что там, внизу, завод или стройка, на которых работал сосед, либо высотка, которую не отдал он с товарищами в трудном сорок первом.

А потом облака станут тяжелее, земля рыжее и суше, зелень ярче, небо светлее и в то мгновенье, когда ты меньше всего это ожидаешь, из-под крыла поплывет навстречу самолету плоское бледноголубое пятно.

И все в кабине приподнимутся и будут смотреть за тем, как растет голубая полоска, набухая светом и глубиной.

А сосед ткнет тебя жестким пальцем в плечо и что-то начнет говорить горячо, настойчиво, и, не вслушиваясь, ты утвердительно кивнешь.

Только тебе пришлось защищать наши берега не здесь, а на севере. И ты остро, как в последние мгновения сна, вспомнишь зеленые берега, сероватую полоску залива под Выборгом и столб волн, выросший совсем близко. Взорвался на мине передний катер.

И это было…

Но она хорошеет и крепнет, наша родная земля, поэтому не жаль молодости, хоть она и была труднее, чем у тех, кому сегодня исполняется двадцать. Поэтому особенно сильна близость тех, кому вдвое больше. Слишком много высоток и берегов мы отстояли вместе…

Так думал Смирнов, вглядываясь в спокойные, чистые линии родного города.

— Да, скоро в отпуск! Пора…

— Товарищ полковник, разрешите обратиться!

Смирнов вздрогнул и обернулся.

— Товарищ полковник, разрешите передать расшифрованное сообщение с Украины, — сказал капитан Берестов и подал полковнику несколько листков бумаги.

— Положите на стол! — сказал Смирнов, с трудом отрываясь от своих мыслей.

Когда Берестов ушел, Смирнов закурил, сел к столу и принялся внимательно читать сообщение с Украины.

«…На берегу обнаружен парашют, — читал Смирнов. — На стропах оказались следы крови, видимо, диверсант поранил руки о скалы приземляясь. Тщательное обследование местности позволило обнаружить в ближайших зарослях «держи дерева» следы крови и нитки. Видимо, диверсант плутал в кустарнике, в темноте уходя с берега. Экспертиза показала идентичность крови на камнях, на ветках кустарника и на стропах. Экспертиза показала также, что шерстяные нитки, сорванные шипами кустарника, применяются в нашем производстве для изготовления материала, из которого шьют кителя офицерскому составу Красной Армии. Удалось установить, что в те сутки на железнодорожной станции майор или подполковник приобрел билет на Москву. Точно сказать, майор или подполковник, кассирша не могла, так же как не определила и рода войск. Кассирша заявляет, что обратила на него внимание только потому, что на правой руке у него был свежий бинт со следами крови. В эти же часы сделано заявление колхозником виноградного и бахчевого колхоза Никитой Ивановичем Клетиным. Товарищ Клетин показывает, что около семи часов утра его остановил майор авиации и спросил, не подвезет ли он его на машине до станции. Клетин отказался подвезти, потому что торопился по вызову агронома и еще потому, что майор, как он заявляет, ему «не понравился». По заявлению Клетина, у майора забинтована правая рука в области ладони и кисти. Майор предложил Клетину за доставку на станцию сто рублей, после чего Клетин решил, что о нем надо сообщить.