Конец Большого Юлиуса

Горелл всегда сам чистил и гладил свою одежду, но неделю спустя Юля улучила момент, когда он вышел в ванную, и сунула руку в карман его брюк. Подкладка в карманах была разрезана сбоку, так что Горелл мог в любой момент незаметно достать оружие.

— Ведь он спекулянт! — скралась успокоить себя Юля. — Переносит партии контрабанды! Наверное, так надо!

И постаралась сейчас же забыть об этом случае.

— Он — опасный человек! — почти вслух сказала Юля и, разжав руку, бросила ключи от шкафа на диван. — С ним можно, погибнуть! Вот только если я сообщу о нем, может быть, спасусь… Если завтра не придет — сообщу!

Горелл не вернулся.

Так встретились полковник Смирнов и Юля.

Смирнов глядел на белое лицо Юли и блестящие глаза, живущие на этом скованном страхом лице отдельной, беспокойной жизнью, и думал, что поступил правильно, отказавшись от мысли привлечь Юлю к разоблачению Горелла. Казалось, это был самый простой вариант. Кто стоял к Гореллу ближе, чем она? Но почти вся недолгая жизнь этой женщины свидетельствовала о привычке к душевной грязи. Она всегда искала легкие, обходные тропки, ничто ей не было дорого, она всегда пряталась за чужие спины — вот и теперь пришла спрятаться за надежную спину закона.

— А если б гражданин Клебанов вернулся домой, вы бы не пришли к нам? — спросил Смирнов.

— Н-нет, конечно, то есть да, конечно! Пришла бы! Обязательно…

Нет! На помощь таких людей нельзя рассчитывать.

— Значит, вы заявляете, что он занимается спекуляцией и носит на себе оружие… Больше вы ничего о нем не знаете?

— А… что?.. — с готовностью спросила Юля, подаваясь всем телом вперед и впиваясь в лицо Смирнова. — Что бы вы еще хотели знать?

Да, такая подтвердит все, что угодно. Она солжет, спасая свою шкуру, запутает и оклевещет… Нет, решение было правильно!

Смирнов нажал кнопку звонка, вызывая дежурного.

— Вы свободны! — сказал он Юле и поднялся из-за стола.

— А как же я теперь? — невольно вырвалось у Юли. — Скажите… Мне ничего не будет? Ведь я сама пришла, правда? Я понятия не имею, кто он такой! Мне ничего не будет, товарищ начальник?

— На этот вопрос вы сами себе вернее ответите! — сказал Смирнов, вручая дежурному подписанный им пропуск Юли. — Вы ж себя лучше знаете! Если не совершали ничего противозаконного, чего ж бояться?

Несколько дней ушло у Горелла на борьбу с группой капитана Берестова.

Иногда Гореллу казалось, что он избавился от преследования. Но проходило несколько часов, и он снова улавливал грозные признаки слежки.

Горелл вел дикий, бродячий образ жизни. Он бродил в Подмосковье и в самой Москве, ел на ходу, а когда становилось необходимым поспать несколько часов, нанимал машину на дальние расстояния и спал, уткнувшись лицом в пыльную обивку.

Берестов по нескольку раз в сутки докладывал полковнику Смирнову о передвижениях Горелла, и полковник твердил одно и то же.

— Не обольщайтесь, капитан! Вы себя обнаруживаете. Он вас слышит…

— Товарищ полковник, мы все возможное делаем! — обиженно оправдывался Берестов. — Люди с дежурства возвращаются, валятся с ног!

— В тот день, когда вы действительно постараетесь, он побежит в нору! — настаивал Смирнов. — Тоже, небось, несладко мотаться на волчьем положении… Но он все время вас слышит, капитан!

Однажды после неимоверно трудных суток Горелл проснулся днем в песке на лодочной станции с ощущением, что остался один.

Ощущение облегчения было настолько сильным и неожиданным, что он долго не мог собраться с силами, чтоб встать и идти дальше.

Выйдя на шоссе, он остановил такси и поехал на Арбат, в Большой Афанасьевский переулок. В машине у него началась сильная головная боль и ломота в костях. Губы высохли и потрескались.

— Скорее! — сказал Горелл шоферу такси. Он знал, что с ним происходит. Такие вещи случались в последнее время после сильного нервного напряжения. Если он во-время не ляжет в постель, может потерять сознание. — Скорее! — повторил раздраженно Горелл.

Вот она, квартира девятнадцать! Горелл ощупью нашел звонок.

Дверь открыла девушка, подросток, судя по голосу. Горелл уже ничего не видел. Перед глазами вместо девушки двигалось большое радужное пятно.

Голова раскалывалась от боли.

— Я к Аделине Савельевне! — сказал он, нащупывая- косяк двери, чтоб не упасть.

— Мамы нет дома! — сказал недружелюбный девичий голос. — И я не знаю, когда она придет.

— Пожалуйста, разрешите мне войти! — попросил Горелл и шагнул через порог. Девушка недовольно молчала.

— Пожалуйста, извините! — сказал, пошатываясь, Горелл. — Я от старого друга Аделины Савельевны. Очень плохо себя чувствую. Это пройдет через несколько часов, но мне надо прилечь где-нибудь в темноте..

— Кира, я помогу товарищу! — сказал новый голос, на этот раз — юношеский. Чужая рука подхватила Горелла за плечи

— Кто вы? — быстро спросил Горелл, стараясь освободиться. — Подождите, кто вы такой? — говорил он, отталкивая юношу.

— Я — товарищ Киры, меня зовут Володя! — пояснил юношеский голос. — Идемте, я доведу вас до дивана… Вам плохо?