Конец большой игры

В машине Настя сказала Кате, чтобы она не говорила полиции о спасательной операции. Будто, она сама вырвалась из клетки, так как ее забыли закрыть, а потом подбежала к незнакомому человеку, попросив позвонить. К счастью, телефон своего отца она знала наизусть, поэтому версия является правдоподобной. Естественно, полицейские захотят узнать, где именно ее содержали: можно сказать, что это какая-то ферма, а потом пусть сами ищут: ребенок не обязан знать точные координаты своего местонахождения. Настя объяснила такую секретность тем, что иначе у ее папы могут быть большие проблемы на работе, так как по закону он не может участвовать в спасательных операциях своих родственников.

Приехав домой, Настя увидела, что Алексей со своей бывшей женой сидели вместе и разговаривали. Видимо, он сказал ей, что все хорошо (Миллер позвонила еще по дороге, что они едут). Катя вбежала в квартиру и обняла сначала маму, а потом папу. Бывшая супруга Лаврентьева поблагодарила Настю за помощь, а та сказала, что сегодня Катя точно должна ночевать не здесь, так как им с мужем нужно очень серьезно поговорить. Недолго побыв вместе, Лешина дочь с мамой уехали, воцарилась неловкая тишина. С одной стороны, надо поблагодарить жену, но она действовала в обход протокола и закона. Это претило Алексею.

Первым начал именно он:

– Спасибо тебе, дорогая. Не представляю, что бы я делал, если бы Катя не выжила.

– Всегда пожалуйста.

– Но ты снова переступила закон. Одно дело – получить информацию о нахождении Кати, но совсем другое – самостоятельно пытаться освободить ее. Что я теперь должен сказать следователю? Что моя жена – супермен? Что она сама приехала туда, убила всех бандитов и освободила заложников?

– Ты излишне эмоционален. Там не было бандитов, были гражданские, которые работали. Они и не знали, что на ферме спрятана твоя дочь, поэтому не стоит фыркать. Тем более, ты знаешь, как ваши работают. Пока они проверяли бы ту информацию, которую я им дала, Катю могли бы перевести в другое место или убить.

– Это правда. Вам удалось поймать твоего отца?

– Нет. К сожалению, его там не было.

– Значит, все может повториться?

– Не думаю. У него сейчас нет денег. К тому же, я знаю похитителей, они долго не проживут.

– Настя, ты опять думаешь неправильно! Похитители должны сесть в тюрьму, их нельзя убивать, поэтому ты обязана предоставить мне все данные на них, а я позабочусь, чтобы эти подонки сгнили в тюрьме.

– Алексей Владимирович, это вашего ребенка похитили, так почему я должна тогда тратить свои силы и ресурсы ради его спасения, почему я должна наказывать его похитителей, а вы будете сидеть, свесив ножки, да рассуждать о том, что есть хорошо в этом мире, а что плохо?!

– Ты переходишь границы! Если мы будим все делить на твое и мое, то наша семья долго не выдержит, обещаю тебе!

– Лаврентьев, прекрати мне угрожать, я и без тебя много чего натерпелась за последнее время.

Настя заплакала, она не могла контролировать свои эмоции. Алексей попытался подойти и обнять девушку, но она побежала в ванную от мужа, закрывшись. Он пошел за ней.

– Настя, открой!

Но девушка не открывала, она плакала и плакала, не могла остановиться. Ей было настолько обидно, что Алексей обвинил ее, несмотря на то, что приходилось рисковать собственной жизнью ради его ребенка. Анастасия довольно долго сидела в ванной, вышла, когда ее муж уже спал. Видимо, из-за стресса организм потратил слишком много энергии, поэтому Лаврентьев уснул прямо на диване в одежде. «Как он может спать, зная, что я в ванне плачу? Черствый!» – подумала Настя. После этого Миллер расположилась в кровати, но не могла уснуть довольно долго. Ей е давал покоя разговор, а также тот факт, что она становится профессиональным убийцей.

Невозможно угодить сразу всем: мужу, который хотел четкого следования закону, а также маме, которая планирует перевоспитать дочь.

Настя лежала и думала, что очень быстро меняется, не успевает за событиями, которые происходят в ее жизни. За небольшой промежуток времени она убила Зиновьева, Карателя, Фонсо. Ее мать говорит, что ей следует научиться думать, как преступник, но совесть кричит, что нельзя так делать. Еще и проблемы с мужем на этой почве: Лаврентьев не понимает и не принимает ее новую натуру.

С другой стороны, нельзя отмахнуться от семейного бизнеса. Отец сказал, что есть много людей, которые с удовольствием займут ее место, а также покончат со всем ее семейством. Таким образом, надо меняться и всячески подавлять крики совести, что нужно жить иначе. В противном случае, это будет сильно мешать вести дела.