Конец эпохи

— Убедил. С самого начала ты у нас такой продуманный. Поддерживаю твою инициативу.

А чего её поддерживать, когда я сам подсуетился и выпросил. Телефон в СССР не только средство связи, но и статус. Если у тебя отдельный кабинет с телефоном, ты состоялся как человек. А если вас там трое на одном номере и «Позовите Свету», то ни конфиденциальности, ни уважения. Незнакомый абонент представит контору на восемь посадочных мест и Свету в пыльном углу около урны.

К концу октября я был богаче на наковальню, вполне приличную муфельную печку, верстак с тисками и комплектом слесарного инструмента. Горн не разрешили ставить по противопожарным соображениям. Я очень его хотел установить в мастерской. Не судьба. Телефон провели не отдельный, а на блокираторе. Есть такое страшное устройство, дающее возможность двум абонентам пользоваться одним номером. Когда звонят тебе, то кто первый трубу взял, тот и разговаривает. Второй ничего не слышит. А если звонишь ты, то твой клон вообще не при делах. И еще, когда один на связи, второй абонент заблокирован.

Вы будете смеяться, но первым, кому я позвонил, был Родимцев. Дядька меня или забыл, или потерял. Родители с квартиры уже съехали, телефонный номер сдан. Искать меня негде, спросить не у кого. Ну и еще один нюанс есть.

— Добрый вечер, Илья Борисыч! Это Милославский.

— Привет, пропащая душа! Мы тебя потеряли. Где ты?

Без подробностей дал ему расклад по своему нынешнему состоянию и занятиям, похоже, впечатлил фотографа.

— Интересно живешь, Жорж. А я же так и не занялся твоей просьбой, как-то всё некогда было и не к слову.

— Ну и не о чем печалиться. Мне сейчас не до прекрасного. У вас как?

— Всё по-старому, хвастаться нечем. То поработаю за деньги, то для души. После последней выставки стали приглашать почаще на официальные мероприятия, кое-что из старого оказалось востребованным. Обычное дело, засветился, пользуйся.

— Это да, реклама двигатель всего. Илья Борисович, запишите мой рабочий телефон, если чем могу пригодиться, звоните!

— Ты уже своим телефоном обзавелся. Молодец. Кабинет персональный тебе не выделили?

— Нет, кто мне его даст? Сам себе взял.

— Почему я не удивлен? Молодец, что позвонил. Всего хорошего, Жорж!

— Пока, Илья Борисович.

Что и требовалось доказать. Кроме хороших отношений с Родимцевым пока никаких интересных дел. Отношения тоже хорошо. Интересно, он догадается дать мой номер Онегину? Большой уже, должен уметь слушать между слов.

— Алло, Иван Дмитриевич здравствуйте! Милославский у аппарата! Запишите мой новый номер.

— Женя дорогая, привет! Бери ручку в ручку, пиши мой номер. Да, в кабинете у себя на базе поставил. И занавески повесил. Понял, дурак.

— Маша, добрый день! Товарищ Саенко трубку не берет, положи ему на стол мой номер телефона на базе, диктую. Ну потеряешь, значит потеряешь. Михаил человек не вспыльчивый, ничего тебе не скажет. А что он подумает про тебя, нас не касается.

Позвонил всем, чьи номера знал. Детство, скажете. А вот и да. На этом телефоне даже тетриса нет, по нему кроме как позвонить, никакого развлечения. Звонок! В дверь звонит кто-то, я обычно дверь запираю от всяких, еще и глазок поставил, вдруг открывать не захочется. Одна беда, чтоб принять решение открывать дверь или нет, нужно идти к это самой двери. А раз дошел уже, чего бы и не открыть. Этого типа я не знаю, да и фиг с ним. Чай не в Нью-Йорке живем, тут ни Черные Пантеры, ни прочие террористы не выживают — холодно.

Дурацкий глазок мне подсунули, он не смог определить национальность посетителя. А то бы я дверь не открыл — не люблю цыган.

— Добрый день. — В данном случае я не пожелал этого незваному гостю, я просто его уведомил, что у меня день добрый. А уж какой я окажусь, время покажет.

— Э-э, малой! Старшего позови.

— Мне излагай, крупный.

Посетитель крупным не был, даже чуть пониже меня, но шире в плечах, понятно-дело, взрослый дядька, матерый. Кожаная куртка по местным реалиям подчеркивает уровень нетрудовых доходов, золотые или как-золотые цацки на пальцах должны окончательно убедить любого в солидности гражданина. Грязные волосы свисают из-под кожаной кепки — кто видел одного цыгана на понтах, тот видел их всех.

— Ты не понял, пацан, старшего позови. Есть тут кто у вас, с кем говорить можно?

— Ты водички захотел попить или погадать? Иди болезный, сегодня тут не подают.

Крепкий такой цыган, он мне сразу показался серьезным противником. То есть я как раз ему не противник, а он вполне. Дядька просто распахнул придерживаемую мной дверь, а я уже внутри в двух метрах от входа сижу на полу задницей. И он внутри. Ну как так? Ведь не трогал никого, радиолу починял.

— Я тебя, малявка, сильно бить не буду. Я твоим старшим скажу, что нехорошо бросаться в честных людей палками, а потом накажу, как положено. Эй, есть кто тут?!

И всё сразу встало на свои места. Работодатель пришел осматривать производственную площадку, на которой его подчиненные чуть не получили производственные же травмы. Сам бы так сделал. Но я всё равно не удержался и заржал.