Конец эпохи Эдо

Я одобрительно кивнул, на пару минут комнату затянуло неловкое молчание, Юко сдвинулась с места и молча короткими шажками вышла из комнаты, выходя напомнив мне о гигиене. Неужели я так себя запустил? Над пыльным комодом наискось стояло не менее пыльное зеркало, с тонким чистым следом, кто то начал его протирать, но бросил эту затею. Да уж, выгляжу я и правда скверно. Сальные, длинные дубовые волосы неуклюже свисают, на лоб, обволакивают шею. Широко поставленные карие глаза, совсем слиплись, то ли зеркало слишком пыльное, то ли я научился видеть с закрытыми глазами, нет ну как, не глаза а тонкая линия, я же вроде не щурюсь. Зато старые добрые мешки под глазами на месте, они всегда со мной, сколько себя помню, люблю попить чай перед сном. Только теперь к ним добавились явные черные круги, верные спутники отвратительного сна. Лицо заросло редкой темной щетиной, может мне вообще бороду отпустить? Хотя, куда там, она не вырастет, как надо, вылезет архипелаг черных колючих клочков, мерзость. Немного размяв кости, по узкой лестнице спустился на первый этаж, пахнущий чаем, взял чашку, узнаю этот вкус, ни с чем не спутаю наш местный «кабусэтя». С удовольствием осушив три чашки теплого золотистого напитка, я принялся искать полотенце, нашел, они висели в комнате прислуги, чистые и свежие. Всегда удивлялся, как только женщины все успевают, одновременно сохранять красоту и волочить на маленьких плечах целый ворох работы по дому.

Насвистывая по памяти задорную песню «Соран Буши*», которую наизусть знали, пожалуй, все местные рыбаки, в немного спутанном настроении шел к колодцу. Черное небо сегодня смилостивилось, и дало возможность перевести дыхание, изредка сбрасывая лишь маленькие, едва заметные капельки, порывы ветра тоже где-то затаились. Колодец располагался с торца дома, квадратная деревянная конструкция с немного покосившейся сваей и прикрепленной к ней лебедкой, веревка видимо от старости сильно растрепалась и распушилась, в некоторых местах мягкое волокно будто говорило – «скоро я оторвусь». Сняв с себя одежду, и бережно повесив ее на забор, я принялся опускать ведро в колодец, поднималось оно с небывалой легкостью, лишь присмотревшись повнимательней обнаружил, что у ведра не хватает одной важной части, оторвалось дно. Не успев как следует огорчиться, я заметил еле стоящего, опершегося на короткую покосившуюся ограду мужичка, нагло таращащегося на меня с недовольной миной. Охровое, возможно от грязи, рваное хаори с двумя зелеными заплатками на плече, с рукой лишь в одном рукаве свисало на спину. Широкое багряное лицо, густо усеянное сальными черными волосами сзади закрученными в пучок, явно намекало на бурное веселье, закончившееся разве что поздно ночью, или рано утром, а может и вовсе не закончившееся. Что ему надо? Что он хочет разглядеть, ничего нового в моих худых высоких телесах он явно не обнаружит. Его точный пристальный взгляд начал действовать на нервы, я развернулся чтобы снять одежду с согнутой ивы на которую я ее немного неряшливо накинул. И уже было начал одеваться, как грязный, по-видимому мертвецки пьяный мужчина попытался красуясь перемахнуть через ограду, но зацепился ногой и упал плашмя, зарывшись лицом в землю. Впопыхах я кое-как натянул первое что успел, и подбежал к нему.

– Может быть вам помочь?…– Без особой надежды на адекватный ответ, промямлил я.

Но мужчина продолжал лежать как убитый, впечатанный в клейкую и сырую после обильных дождей грязь. Не желая раздражать его расспросами я взял его за руку и попытался сдвинуть, его громоздкое тело оторвалось от земли, но человек тут же сильно и резко одернул свою руку, и с высоты где то в десять сун, снова с гулким звуком плюхнулся в грязь. Я развернулся и пошел в сторону дома, решив оставить его как есть, в след мне стали доноситься забавные чавканья сопровождаемые легкой вибрацией. Бедолага просто бубнил какую ту околесицу все также лежа упершись лицом в землю. Пойдя к нему, я повторил попытку приподнять и скомпоновать его разбросанное тело в нечто более подобающее. В этот раз, поднимая его сопротивления я не встретил. Кое как, не без труда, усадив его оперши спиной на ограду, дошел до дерева чтобы надеть, то, что не успел. Обнаружил дырку на своих вечных голубых «хакама».

– Ты наверно ждешь спасибо, не получишь, может я так и задумал, кто тебя вообще просил меня поднимать, а? …– Будто со скрежетом выходило каждое слово из перекосившегося лица уютно сидящего грязного незнакомца.

Я ничего ему не ответил, продолжая разглядывать дырку. Интересно, у Юко найдется немного ткани голубого цвета.