Конец эры мутантов

Максимов поставил бокал. Прошлое, освобожденное забвением от ненужных подробностей – смешных, нелепых, печальных или досадных, оставляет от события одну обнаженную суть, привлекательную или неприглядную, а суть была в том, что его когда-то любила интересная и неординарная девушка, ставшая потом женой его товарища, потому что сам он этой любовью пренебрёг. Только ли дело в том, что он не мог предать дружбу ради женщины? Или в том, что она, Лора, этой жертвы не стоила? Трудно сказать. Многое забылось. Помнился лишь вечер, полный таинственного очарования, в доме на Васильевском острове, мытье посуды вдвоем на кухне и разговор взглядов в наэлектризованной атмосфере взаимного притяжения. Их руки касаются, беря одну и ту же тарелку, а в сердце в предчувствии любви закрадывается тревога – сладкая, приятная… Они еще не встречались, но оба как будто ждали взаимовыгодного положения, а взгляды, полные значения и понимания, вели молчаливые разговоры. Бывали даже молчаливые ссоры, от которых портилось настроение обоих, и тогда чувствовалось, будто что-то нарушено, и уже не улавливалось во взгляде полного доверия… Проходили дни тревожного ожидания в преддверии чего-то важного, что вот-вот должно было произойти. Но оно так и не произошло.

– Ребята, ребята, тост был, нечего отлынивать… – взывал тамада.

– Да-да. А что же ты? – сказал Максимов, видя, что Лора поставила рюмку, едва пригубив – Сама провозгласила…

– Здоровье не позволяет.

– Ну и что… У меня порок сердца, и то вот пью.

– А ты не пей. Поживи подольше.

Он пожал плечами.

– Зачем?

Вопрос поразил ее. Неужели для него все уже в прошлом? Сама она была жизнелюбом, неистовым, как Кола Брюньон, и жизнь со всеми ее перепадами радостей и огорчений не потеряла бы для нее привлекательности даже в двести лет.

– Между прочим, у него очень умная, хорошая жена! – тыча пальцем в сторону Максимова, кричала Ланка. – Очень достойная…

– Я ведь не оспариваю, – улыбнулась Лора. – Не сомневаюсь, что она умная, достойная, спокойная и какая там еще? И что Слава с ней счастлив…

– Ну, положим, она вовсе не спокойная, и счастлив я с ней или нет – это другой вопрос, – сказал Максимов резко.

В ее душе взметнулась легкая радость. Вроде бы ничего не сказал, а приятно…

– А я думала здесь вопроса нет, – многозначительно посмотрела на него Лора.

Он промолчал.

– Ты работаешь все там же? – спросила Лора, лишь бы что-то сказать. – Сеешь разумное, доброе, вечное?

– Угу, – кивнул Максимов. – Опытный преподаватель готовит студентов к отчислению… – И усмехнулся невесело.

Ей стало неловко – словно она допустила бестактность, даже тут напомнив человеку о неприятном и досадном. Говорили, что Максимов не нашел себя в науке, разочаровался, столкнувшись с протекционизмом и подсиживанием, его выжили, из гордости он не обратился за помощью к своим и ушел на преподавательскую работу, которой втайне тяготился.

Максимов медленно зевнул, закрыв глаза и загораживая рот рукой. Лора смотрела на него и думала о странностях любви. Неужели это был ее кумир, тот самый объект ее несчастной страсти, из-за которого пролито столько слёз в бессонные ночи? Что она в этом мужчине находила? Вот уж поистине велика над нами власть не дающегося в руки. Она с жалостью думала о том, что он уже не борец, что для него все уже поздно, потому что из множества вариантов, предлагаемых жизнью, не сумел выбрать оптимальный. А может быть, это и есть для него оптимальный… Надо съездить в Истру, навестить мужа, внезапно решила она. Прошел почти месяц со времени их последнего свидания – чаще было нельзя, опасно, но теперь уже можно, успокаивала она себя, к тому же она будет очень осторожной, очень осмотрительной. Она нестерпимо скучала, да и хотелось самой увидеть, узнать, как подвигаются опыты, скоро ли наступит их счастливое завершение. Воодушевленная этим решением, она, вялая с утра из-за сумрачной погоды, ощутила необыкновенный прилив энергии, заторопилась со своим нехитрым завтраком, попутно прикидывая, на кого бы оставить детей.

В этот момент в прихожей коротко тренькнул звонок, заставив Лору вздрогнуть от неожиданности. В облаке прохладного воздуха и французских духов в прихожую вплыла крупная, величественная Инга, секретарша академика Бородина, гордо именовавшая себя его референтом. И судя по словам академика, это было сущей правдой.

– Здорово, подруга! – бодро приветствовала она хозяйку дома. – Как дела, как тут поживают мои хорошие? – И не дожидаясь ответа, чмокнула Лору в щеку.