Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности

Следующий логичный шаг — это выход России из ДРСМД[10], хотя бы в силу того, что Запад под предводительством США вообще потерял какую-либо договороспособность. Сегодня мы видим: западные политики понимают только силу. Стоило России лишиться своего значительного военного присутствия в Европе, с ней тут же перестали считаться, а все разговоры, как и любые договорённости заканчиваются исключительно в пользу Запада по формуле: «Мы выигрываем, вы проигрываете, подпишите здесь». Все договора, в которых Россия по сей день участвует, действуют именно по такой модели. Запад не устаёт повторять о том, что мы должны соблюдать свою часть договоров, отводить, сворачиваться, убираться вон, но совершенно не торопится делать это со своей стороны. Поэтому выход из любых договоров с Западом является вполне закономерной и действенной мерой в силу того, что Запад просто не соблюдает ни один из подписанных договоров. И не будет этого делать до тех пор, пока не почувствует силу. Вот тогда и начнём договариваться. Заново.

Плохая мина при плохой игре

Пока же Западные страны пользуются нашими уступками и слабостью, продолжая наступление, теперь в формате «санкций» и полномосштабной информационной войны. Видимо для фиксации достигнутых «успехов», в самом начале кампании по «изоляции» России, тогдашний канцлер ФРГ Ангела Меркель прибыла в Москву для встречи с Владимиром Путиным[11]. Весь день телеканалы показывали достаточно дружелюбно настроенных друг к другу политиков, однако никаких прорывов на этой встрече не было, да и быть не могло. Ангела Меркель однозначно дала понять: она прислушивается в первую очередь к Вашингтону и приоритетно исполняет те директивы, которые поступают ей от президента США (на тот момент — Барака Обамы). В итоге визит получился половинчатым, а его суть можно описать известной формулой — попытка сохранить хорошую мину при плохой игре. То есть, посетить Россию в дни празднования победы СССР в Великой Отечественной войне, и в то же время не присутствовать на состоявшемся как раз накануне параде Победы. Эта двойственность характерная для Ангелы Меркель имела для неё, а через неё и для всей Германии, лишь негативные последствия — и со стороны России, чётко фиксирующей подобные демарши, и со стороны Вашингтона, выражавшего недовольство визитами во время санкций в целом. Для Вашингтона всё это было проявлением неповиновения и демонстрацией своеволия со всеми вытекающими последствиями; для России — это слабость позиции, отсутствие суверенитета и какой-либо субъектности, со всей очевидностью демонстрировавшие, что Ангела Меркель подчиняется американскому президенту напрямую.

Из этой двойственной позиции вытекают и все политические последствия: переговоры Путина с Меркель в качестве дипломатического жеста для поддержания неких фоновых отношений — да, это плюс, но никакого прорыва быть не может в силу того, что он запрещён Вашингтоном — и это минус. Минус, прежде всего, для самой Германии. Меркель лучше бы совсем не приезжала в «изолированную» американцами Москву, или уж посетила бы парад Победы, раз приехала. В этом случае в позиции федерального канцлера была бы хоть какая-то последовательность. Тогда обозначилась бы хоть какая-то субъектность, которую Меркель могла использовать во благо, например, восстановив полноценные отношения с Россией через полномасштабное взаимодействие в экономической сфере. Это дало бы огромные преимущества Германии и Европе в целом. Но так как Меркель уже сделала свой выбор в пользу Вашингтона, то и теперь она продолжила придерживаться этой атлантистской линии, что и было продемонстрировано таким вот половинчатым, слабым, невнятным поведением и такой же слабой позицией. Ну а куда ей деваться, ведь у неё, наверное, и выбора-то другого не было? Как и у самой Германии, которую оккупировали США. Не зря же Эдвард Сноуден недвусмысленно намекнул на то, что у Вашингтона есть определённая информация, — сведения деликатного характера и даже компромат на Меркель. С их помощью Соединённые Штаты и держали в повиновении немецкого канцлера все годы её нахождения у власти. Возможно, к этому плюсовалась и финансовая зависимость, в том числе личная? Как бы то ни было, Меркель, выбирая между евразийской ориентацией и ориентацией на Вашингтон, всегда делала выбор в пользу Вашингтона, что, безусловно, лишь ослабляло позицию Германии.