Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности

Вообще сепаратизм — обоюдоострый геополитический инструмент, которым надо уметь пользоваться. С геополитической точки зрения России выгоден скажем, абхазский сепаратизм. Не из чистой деструкции и человеконенавистничества, а потому, что грузинские элиты ориентированы на США. Здесь следует вспомнить о том, что именно в Абхазии был сформирован батальон Шамиля Басаева для отстаивания позиций абхазского сепаратизма. Он воевал против националитической Грузии, а значит в пользу России. Правда вскоре этот же батальон начал воевать уже против России. Можно воскликнуть — какая беспринципность! Американцы перекупили, а тем всё равно, за кого воевать. Однако не следует забывать о том, что в тот момент атлантистские элиты находились в Кремле, российская власть исповедовала либеральную парадигму и Абхазия оказалась между молотом грузинского национализма, развивавшегося, как сейчас понятно, в интересах США, и наковальней российского либерализма, атлантистского по сути. Получается, что именно Абхазия стояла в тот момент на позициях евразийской геополитики, а интересы Басаева с его батальоном лежали в области возврата к Традиции. Прими тогда российская элита чёткие евразийские геополитические позиции на основе традиционализма и консерватизма, и Басаев со своим батальоном снова оказался бы на нашей стороне. Но так как этого не произошло, с ним начали работать спецы бывшей Британской империи, имеющие большой колониальный опыт модерирования малых народов и поймавшие Басаева именно на удочку исламизма, взятого, что также характерно, в английской «политической» версии.

Понятно, что дестабилизация Кавказа нам невыгодна, так же как дестабилизация Приднестровья. Это задача как раз таки атлантистских стратегов. Нам выгодна стабильность, но не любой ценой, а на базе традиционализма и консерватизма, в интересах евразийской геополитики. Стабильный американский плацдарм под боком у России — лишь сиюминутно безопасен (потому что стабилен), но создаёт опасность глобальную. России нужно стабильное мирное Закавказье, но только не ценой признания единой Грузии в интересах США. Но и независимая Абхазия любой ценой — тоже не есть главная цель. В случае евразийской ориентации Грузии эта проблема снимается автоматически. Здесь мы вновь возвращаемся к теме двойных стандартов, вытекающих из политики американского реализма. Провоцированием дестабилизации на Кавказе много лет и довольно последовательно занимаются США. Американцы не были заинтересованы и в интегрировании в европейское пространство сильной, единой Югославии, поскольку это исключало возможность включения всего балканского пространства в НАТО. Распад Югославии — это мини-модель распада России: сначала от Социалистической Федеративной Республики Югославия (СФРЮ) откалывались отдельные республики, вооружённые конфликты на территории бывшей СФРЮ начались в марте 1991 года, полномасштабные боевые действия в Словении — в июне 1991-го, а в августе того же года распался СССР. Более самостоятельные и ориентированные на Запад или исламский мир республики СФРЮ одна за другой начали провозглашать независимость. Затем начали колоть на части уже саму Сербию, представлявшую в составе СФРЮ единый субъект. То же самое происходило с Советским Союзом. Россия, как и Сербия, уже стояла на грани распада. Провозглашение суверенитета Чеченской Республики Ичкерия должно было, по замыслу американских стратегов, открыть парад суверенитетов. Мы знаем, что Башкортостан, Татарстан, Якутия стояли на пороге провозглашения собственной суверенной государственности и были готовы включиться в общую пантюркистскую ось, разрезающую Россию.

Провозглашение Косово — есть некий этап геополитического алгоритма, который реализуется США для того, чтобы обкатать модель распада России.