Конец фирмы Беняева

— Смотри, — показал я его Бандурко. — Этот билет может нам пригодиться.

— Вполне возможно, — согласился Александр Маркович.

С помощью лупы я определил номер билета — 12 431, серию — ЮП и цену — 80 копеек. Цена свидетельствовала о том, что билет был на автобус межрайонного сообщения. Это уже информация для размышления и поисков.

Теперь меня интересовал второй, не менее важный вопрос — орудие убийства. Как значилось в протоколе обследования места происшествия, потерпевшему был нанесен удар по голове предметом округлой формы. Что же это могло быть? Как найти? Во что бы то ни стало найти надо. И тут мне вспомнились данные экспертизы о наличии алкоголя в организме пострадавшего. Напрашивался вывод: накануне происшествия пострадавший пил. И пил, вероятно, не сам, а с тем, кто его убил. «Все ясно, — решил я про себя. — Его ударили бутылкой». Продолжая осмотр, я вскоре наткнулся в кустах на осколки битого стекла. На одном из осколков увидел обрывок этикетки, на котором можно было разобрать надпись «Зубровка». Я собрал все осколки и осмотрел их под косыми лучами солнца. Отпечатков пальцев не обнаружил, но под лупой увидел бурые точечки, словно высохшие капельки крови. По тому, как было рассыпано стекло, я пришел к выводу, что удары наносились лежачему человеку. Под одним кустом я заметил примятую траву. Расправив и перебрав ее по травинке, нашел там объедки: кусочек хлеба, кожуру от луковицы и кусочек сала со шкуркой. Эта улика навела нас на мысль о том, что ел здесь человек сельский, судя по пище. Автобусный билет свидетельствовал о том, что человек этот был приезжий. Стало быть, искать его нужно за пределами города.

Уже был подписан протокол осмотра, когда ко мне подошел мужчина и представился Зиминым. Это он нашел потерпевшего под кустом и сообщил в милицию.

— Товарищ следователь… я бы хотел с вами поделиться кое-какими соображениями.

Мы отошли в сторонку.

— Когда я подходил сюда, — жестом руки Зимин указал на место преступления, — в направлении гаражей бежал мужчина. Как-то не обратил я тогда на него внимания, но одну деталь запомнил: очки на нем. Даже не сами очки, а стекла, большие, что ли. В них как-то по-особенному отразились лучи заходящего солнца.

Я поблагодарил Зимина за сообщение, а он тут же предложил:

— Мне бы хотелось вам помочь. Может, я тут поспрашиваю людей, авось кто-то да видел того очкастого. Никак, знаете, не могу успокоиться. Скорее бы найти того гада, что способен на такое.

После осмотра мы собрались в горотделе. Посовещавшись, решили: я утром присутствую при вскрытии трупа, а Александр Маркович возглавит поисковую группу, которая должна побывать в домах, расположенных вблизи частных гаражей. Необходимо выяснить, кто был у гаражей в период между шестнадцатью и двадцатью часами. Кроме того, необходимо установить владельцев автомашин в этих гаражах и переговорить с ними.

Вскрытие трупа производил тот же эксперт, который выезжал на место происшествия.

— Пострадавшему был нанесен удар бутылкой, — заявил он, извлекая из раны мелкие осколки бутылочного стекла.

Таким образом, моя версия, что орудием убийства послужила бутылка, полностью подтвердилась. Кроме этого, анатомированием было подтверждено, что потерпевший накануне ел сало, лук, хлеб, а также употреблял спиртное.

Из морга я отправился в автобусный парк. Перебрав груды папок с документами — посменными отчетами кондукторов, нашел-таки интересующие меня сведения.

Два месяца тому назад кондуктору Евдокии Крисань были выданы в подотчет шестьсот билетов в рулонах. Среди них был и тот, который я нашел на месте происшествия, № 12 431. Огорчило меня только то, что Крисань после смены, не отчитавшись, уехала в Запорожскую область. Ее отпустили в связи с болезнью матери.

Медлить было нельзя, и я, узнав домашний адрес матери Крисань, сразу же уехал следом в село Медвежье. Но там Крисань не оказалось — уехала за лекарством в Запорожье. Ожидать мне пришлось чуть ли не до десяти вечера.

Вернувшись из Запорожья и увидев у дома матери меня, Евдокия Крисань испугалась.

— Что… снова что-то натворил? — еле проговорила она. — Вчера домой приполз с радиоприемником. Транзисторный. Утром участковый забрал. А тут еще телеграмма от мамы… я уехала. Ну что, скажите, мне с ним делать?

«Может, ее муж?» — пронеслось в моих мыслях, и тут же внутренний голос ответил: «Нет, навряд ли». Я объявил Евдокии о цели своего приезда, показал ей билет.

Евдокия покрутила в руках его и вернула обратно.

— Нам выдавали белого цвета, а этот… — запнулась она.

— На цвет не обращайте внимания. Постарайтесь вспомнить, где именно на линии вашего маршрута вы продали этот билет, — попросил я.

— Минуточку, сейчас я посмотрю свои черновые записи, — ответила Евдокия и вышла в другую комнату. Вскоре вернулась с блокнотом в руке.

— После каждого маршрута я записываю номер последнего проданного билета, — сказала она, просматривая записи в блокноте. — Этот билет я продала в Михайловне в восьмом часу утра.

— А скажите, пожалуйста, не ехал ли тогда с вами мужчина в военной фуражке с черным околышком? — спросил я.