Конец гармонии. Смерть лишь начало

«Я сделал это ради удовлетворения, ведь чувствовал себя так прекрасно, когда гнев отступил и дал мне наконец-то напитаться чем-то… Особенным…»

Смутный труп офицера лежал передо мной, безжизненный, окровавленный. Глубокие морщины проявились на лице. Время, словно песок в пустоте, безжалостно стекало и не приносило облегчения.

Спустя часа два мы приехали в маленький городок Гардис. Я вышел из машины вместе со всеми и окунулся в атмосферу шелеста деревьев и пения птиц. Впереди высились фермы из массивных досок и ржавого металла. Большие здания переплетались с маленькими, уютными домиками. Местные жители с улыбками благодарности на лицах стали символом простоты и искренности столь далёкой деревенской жизни. Их улыбки испарились, когда рядом появились солдаты.

В глубине Гардиса высился маленький домик, что скрывался в зарослях зелени. Стены были окрашены в умиротворяющие оттенки, что нежно обрамляли окна. Крыша была покрыта мягкой зеленой листвой, создавалось впечатление безопасности.

– Матильда, мы привели его! Прошу, откройте! – громко прокричал Ласин, а после постучал.

Дверь медленно открыла слабая на вид девушка. Нежная фигура и изможденные черты лица отражали глубокую утрату и скорбь. Под пустым взглядом глаз, что были уже лишены блеска и радости, виднелись мешки.

– Здравствуйте… – тихо сказала она и пригласила в дом.

– Матильда, вот он – виновник вашего горя! – Ласин не успел войти, как уже достал пистолет за дуло и предложил его Матильде. – Вы не хотите пристрелить этого ублюдка? Я помогу уехать на другой континент, только скажите!

«Мать свою пристрели, дегенерат».

– Нет, пожалуйста, уберите это… – беспристрастно сказала Матильда. Я презрительно посмотрел на пистолет.

«Может взять и проломить им голову этого наглого ублюдка?»

Хоть Матильда не имела никакого права убить меня – я бы конечно же не сопротивлялся, однако столь гнилой презрительный жест от Ласина пробуждал то противное чувство. Гнев, из-за которого я убил мужа Матильды, медленно разгорался, но теперь я знал, как контролировать эмоции:

«Вспомни тёплые объятья Ауры… Успокойся Фаррен… Ты рядом с мамой…»

Спустя мгновение мы вошли в дом. Внутри скромного пристанища под сводчатыми потолками властвовали тепло и уют. Домик пронизывал аромат жидкого капустного супа. В другой комнате раздался детский смех. Вдруг из неё выбежали трое малышей лет десяти.

«Какие радостные… Не уж то Матильда соврала им про отца?»

Мебель, что была изготовлена с любовью и тщательной заботой, придавала интерьеру неповторимый шарм. Аромат липы отбрасывал меня на десятилетия назад. Один из малышей выглядел болезненно.

– Ваш муж, как я погляжу, ухаживал за домом… И за большой семьёй. Видимо, дельный был человек, – сказал я, угрюмо пялясь в пол.

– Да, Ганс был хорошим плотником.

– Почему же он пошёл в королевскую гвардию, а именно в УОП?

– Вы знаете почему… – она грустно посмотрела на котелок с супом.

Диалог прервал Ласин:

– Этот ублюдок должен заплатить за то, что сделал, вас же выселяют, почему вы не хотите…

– Эй, Ласин, – неожиданно заговорил Эрвин. – Прекращай.

Глава королевской гвардии замолчал, нагло поднял голову и хмыкнул. Воцарилась тишина, но я прервал гнетущую атмосферу:

– Ласин прав. Я должен ответить за свои поступки, – я встал перед девушкой на колено и опустил голову. – Я понимаю, что никогда не искуплю ту вину, что повисла на моих плечах. Но прошу вас, в знак глубочайшей скорби… Я предлагаю вам уехать отсюда. Я не смогу предоставить вам такую же поддержку, какую оказывал любящий муж, но могу сделать вас с детьми счастливее. Я прошу заключить со мной договор, соглашение, в котором я предоставлю вам возможность жить в особняке, а после смерти передам поместье и наследство. Я клянусь, что позабочусь о вас и о ваших детях, буду чтить Ганса и помнить о том, что совершил. Мне нет прощения, но я хотя бы смогу сделать жизнь детишек лучше, чем это вот всё… Прошу, пожалуйста…

– Прекратите… – всхлипнула Матильда. – Я понимаю, что единственный, кто виноват в его гибели – это он сам. У вас было полное право наказать того, кто ворвался в спальню и начал оскорблять. Он погиб из-за того, что ему не успели оказать первую помощь. Я не достойна вашей заботы…

– Пожалуйста, перестаньте… Не плачьте… – я нежно обнял Матильду и пролил мужскую слезу. – Я хочу, чтобы вы улыбались. Пожалуйста, простите меня и примите предложение. Я хочу искупить вину хотя бы так.

– Если так будет легче… Я поживу у вас, а после съеду, как только найду хорошую работу…

Матильда потеряла все в этой жестокой жизни. Её сердце всё чаще замирало от боли и одиночества. Нежные руки, что когда-то ласково обнимали мужа, были бессильны и беспомощны, но я дал ей надежду, когда Ласин смотрел на неё как на инструмент, а Эрвин смотрел в окно и не проявлял никакого сострадания.