Конец главы. Том 1. Девушка ждет. Пустыня в цвету

– Смирение – паче гордости, Динни. Признаюсь откровенно: виноград оказался для меня зелен. До сих пор не могу себе простить, что отказался от лёгкой жизни. А времени сколько было бы! Вырезай себе модели хоть всех судов на свете, читай газеты и отращивай брюшко. Твоя тётка тоже не устаёт попрекать меня. Как вспомню, чего достигал дядя Катберт своим достойным видом и каким он был на смертном одре, так и вижу всю свою попусту растраченную жизнь и то место, куда я пойду, когда меня вынесут ногами вперёд. А ваш отец постарел, мисс Тесбери?

– Нет, он словно не замечает времени. Но мы ведь живём в деревне, ответила Джин.

– Дело не только в этом. Знаете, как можно назвать того, кто думает, что время идёт, а он сам стоит на месте? Человек, который отжил.

– А вернее, человек, который не жил, – вставила Динни. – Да, я забыла, дядя. Сегодня капитан Ферз неожиданно вернулся к Диане.

– Ферз? Это либо самое страшное, либо самое отрадное, что могло произойти. Эдриен знает?

– Да, я привезла его. Он сейчас там с капитаном Ферзом. Дианы нет дома.

– Ты видела Ферза?

– Я вошла в дом и говорила с – ним, – вмешалась Джин. – Он совсем нормальный, если не считать того, что он запер меня.

Хилери не ответил.

– Нам пора, дядя. Мы идём к Майклу.

– До свидания. Очень признательна вам, мистер Черрел.

– Что ж, – с отсутствующим видом сказал Хилери, – будем надеяться на лучшее.

Девушки сели в машину и покатили к Вестминстеру.

– По-видимому, он ожидает самого худшего! – заметила Джин.

– Ещё бы! Ведь обе возможности так ужасны!

– Благодарю!

Динни смутилась.

– Что ты! Я же не тебя имела в виду, – возразила она и про себя подумала: "Как прочно стоит Джин на избранном пути!"

Около дома Майкла в Вестминстере они наткнулись на Эдриена. Тот позвонил Хилери и узнал об изменении их маршрута. Убедившись в том, что Флёр может принять девушек, он попрощался, но Динни, потрясённая выражением его лица, бросилась вслед за ним. Он шёл по направлению к реке, и девушка нагнала его на углу площади:

– Вы не предпочитаете одиночество, дядя?

– Я рад тебе, Динни. Идём.

Они быстрым шагом вышли на набережную и двинулись вверх по реке. Динни взяла дядю под руку, но молчала, оставляя за ним возможность самому начать разговор.

– Знаешь, раньше я бывал в этой лечебнице, – немедленно начал он. Выяснял, как обстоят дела Ферза и хорошо ли с ним обращаются. Поделом мне, я не заглядывал туда уже несколько месяцев. У меня всегда было предчувствие. Сейчас я звонил туда по телефону. Они хотели приехать за ним, но я не позволил. Какой смысл? Они Признают, что последние две недели они был совершенно нормален. В таких случаях они обычно выжидают месяц, прежде чем сообщить родным. Сам Ферз утверждает, что он уже три месяца как здоров.

– Что это за лечебница?

– Просторный загородный дом. Пациентов всего около десятка. У каждого своя комната и свой служитель. Полагаю, что лучшего места не найти. Но оно всегда внушало мне ужас: вокруг стена, утыканная остриями, вид у здания такой, словно в нём что-то прячут. Не знаю, Динни, я, наверно, слишком впечатлителен, но эти болезни кажутся мне особенно жуткими.

Динни прижала к себе его руку:

– Мне тоже. Как он выбрался оттуда?

– Он вёл себя нормально, и они ослабили надзор. Во время завтрака он сказал, что пойдёт полежать, и удрал. Вероятно, заметил, что в это время обычно является кто-то из торговцев, и пока привратник втаскивал мешки, Ферз выскользнул за дверь, добрался до станции и сел в первый попавшийся поезд. Оттуда до города всего двадцать миль. Когда его хватились, он уже был в Лондоне. Завтра еду туда.

– Бедный мой! – мягко сказала Динни.

– Да, дорогая, такова жизнь. Никогда не думал, что придётся метаться между двумя кошмарами.

– У них в роду это не первый случай?

Эдриен кивнул:

– Его дед умер в припадке буйного помешательства, хотя, не будь войны, Ферз мог бы и не заболеть. Впрочем, об этом трудно судить. Подумай, Динни, какая жестокая вещь наследственное безумие! Не верю я в божественное милосердие. Во всяком случае, нам, людям, не дано ни постигнуть его, ни проявлять. Очевидно, бог – это просто всеобъемлющая созидательная сила, изначальная и бесконечная. Мы не вправе слепо полагаться на неё – вспомни о сумасшедшем доме! Нам, видите ли, страшно. А каково несчастным помешанным? Из сознательной боязни мы отдаём их во власть бессознательного ужаса. Помоги им, боже!

– Судя по вашим словам, бог не очень-то им помогает.

– Кто-то сказал, что бог – это помощь человека человеку. При любых обстоятельствах это единственная рабочая гипотеза, оправдывающая его существование.

– А что же тогда дьявол?

– Зло, которое человек причиняет человеку. Только я распространил бы это и на зверей.

– Прямо по Шелли, дядя!

– Хорошо ещё, что по Шелли. Могло быть хуже. Но я вижу, что становлюсь нечестивцем, оскверняющим правоверную юность.

– Нельзя осквернить то, чего нет, мой дорогой. Вот мы и на Оуклистрит. Хочешь, я зайду? Может быть, Диане что-нибудь нужно.

– Хочу ли я? Ещё бы. Я так благодарен тебе, Динни. Буду ждать тебя здесь на углу.