Конец «Гончих псов»

Гуго встал с кресла и заходил, бесшумно ступая по звериным шкурам. Он воодушевился. Голос его звучал громко и убедительно.

— Германии скоро потребуются хорошие специалисты военного дела. Я рекомендую тебе поступить в военное училище. Это сделать непросто. Туда в первую очередь берут унтер-офицеров рейхсвера, имеющих боевой опыт. Но я помогу тебе. — Гуго прикурил потухшую сигару. — Начинай с получения лейтенантского чина. Тогда перед тобой откроются все дороги. И не рви связей с «Дейче Люфтспортфербанд». Продолжай летать на планерах. Тренируйся каждую неделю. Накопишь летные качества — легко переучишься на самолет. Я верю: близок день, когда ты сядешь в кабину боевого самолета.

— Когда же такое будет? У нас нет военной авиации…

— Гораздо раньше, чем ты думаешь. — Гуго, погрузившись в кресло Карла фон Риттена-старшего, заговорил вполголоса: — После Версаля у нас конфисковали авиапромышленность. «Ну и черт с ней! — сказали мы. — Забирайте старую рухлядь, пользуйтесь ею. Мы начнем заново, опираясь на последние достижения науки и авиастроения». Нашим авиаконструкторам не разрешают работать дома? Ну и что же? Где они: Гуго Юнкере, Клод Дорнье и Эрнст Хейнкель? Они работают в нейтральных странах: Дании, Швеции, Швейцарии, Испании. И работают неплохо. Их пассажирские самолеты Хе-111, Ю-86 и До-17 превосходят по скорости и высотности лучшие бомбардировщики Франции, Англии, Соединенных Штатов. Когда будет нужно, Карл, мы выкинем из этих машин мягкие кресла и поставим бомбодержатели.

В дверь кабинета постучали.

— Да-да! — крикнул Гуго.

В дверях показалась Ева-Мария в новом платье. Чувствовалось, что все время их разговора она провела перед зеркалом. Глаза ее сияли.

— Как я вам нравлюсь? — Ева повернулась на месте.

— Прекрасно! — похвалил Гуго, глядя с улыбкой на невесту. Ему захотелось закончить затянувшуюся беседу, Карл же воспротивился:

— Ева, у нас мужской разговор…

— Пора бы его закончить. Ужин подан. Прошу к столу, заговорщики.

— Идем, Ева, — заверил сестру Карл. — Еще две минуты.

А Гуго, поцеловав руку невесте, подумал: «Недурна будет жена. И двадцать тысяч приданого на дороге не валяются».

— Да-да, дорогая, — поддержал он Карла, — через две минуты мы будем сидеть за столом.

Ева-Мария вышла, оставив аромат духов «Лесная фея».

— Ева не знает, что я пришел попрощаться, — сообщил Гуго, глядя на дверь, за которой скрылась невеста. — Она расстроится. Свадьба откладывается месяца на три. Завтра уезжаю за границу.

— Зачем?

— Сейчас не могу ответить тебе. Узнаешь позже. А на прощанье вот… — Гуго написал несколько строк. — Позвони Бальдуру фон Шираху. Попроси его принять тебя. При встрече передай эту рекомендацию.

— Кто он — Бальдур фон Ширах?

— Один из наших партийных фюреров. Отвечает за работу с молодежью. Вожак «Гитлерюгенд».

— Интересно! Я давно хочу вступить туда.

— Фон Ширах поможет тебе в этом и с поступлением в училище.

— Я позвоню завтра же.

— Не забудь сказать, что это я посылаю тебя к нему, — предупредил Гуго. — А теперь на ужин. У меня впереди трудный разговор с баронессой Магдой и твоей сестрой. Нас ждут уже три лишних минуты. Точность — лучшее качество прусского офицера. И еще — будь настойчив. Добейся того, о чем говорили. Недалек тот день, когда я сам научу тебя пилотировать истребитель.

Гуго поднялся и, расправив гимнастерку под ремнем, направился в гостиную. Карл последовал за ним, думая об услышанном. Обещание Гуго научить его полетам на самолете он принял за шутку. Слишком далеко это было от реальности.

2

Бальдур фон Ширах принял Карла в своем кабинете. Над головой фюрера «Гитлерюгенд» висел огромный портрет Адольфа Гитлера.

— Садитесь, фон Риттен, — пригласил Ширах, подавая руку. — Я рад, что вы пришли к нам. Гуго фон Эккарт не станет рекомендовать в «Гитлерюгенд» человека сомнительного по морали или расово неполноценного.

Во дворе за открытым окном кабинета маршировала рота горластых юнцов в коричневых гимнастерках и с ножами на поясах. По команде юнгцугфюрера, украшенного зеленым кантом и многочисленными спортивными значками, юнгфольковцы дружно рявкнули песню, сочиненную поэтом Баутманом:

Дрожат одряхлевшие кости
Земли перед боем святым,
Сомненье и робость отбросьте,
На приступ — и мы победим!

— Вот они, юные нибелунги, — показал фон Ширах и, поднявшись из-за стола, прикрыл окно. Но все равно каждое слово песни в кабинете слышалось отчетливо:

Нет цели светлей и желанней!
Мы вдребезги мир разобьем!
Сегодня мы взяли Германию,
А завтра всю землю возьмем!

Песня взбодрила Карла. Бальдур фон Ширах, уловив это, объяснил с пафосом:

— Марширует будущее великой Германии. Дело чести каждого патриотически настроенного молодого немца быть в их рядах. Мы из них готовим людей, отвечающих требованиям фюрера: «твердых, как крупповская сталь, гибких, как кожа, и ловких, как гончие собаки».