Конец и вновь начало

Кончилось тем, что маленькая Чехия, не поддержанная ни Моравией, которая осталась католической, ни Венгрией, ни Польшей, которая избрала католицизм, удержалась против всей Германии, т.е. против почти всей объединенной Европы. Не принимали участия в крестовых походах на гуситов только французы и англичане; французы в это время предавали свою спасительницу Жанну д'Арк, а англичане ее жгли, поэтому им было некогда. Но одна маленькая Чехия удержалась против всех, значит пассионарный уровень у чехов оказался в это время гораздо выше, чем у немцев. Однако чехи немедленно разделились, как все сильные пассионарии, и перебили друг друга. В 1420 г. чехов было 3 миллиона. После битвы при Белой Горе (1620) их осталось всего 800 тысячH8. Почему? Гуситы разделились на три партии: крайние табориты, которые вообще не хотели признавать ни церковь, ни священство; "сироты", или сторонники полководца Яна Жижки (после его смерти они назвали себя "сиротами"), которые признавали церковь, но категорически отрицали всякое духовенство и компромиссы с немцами; утраквисты (чашники), которые боролись за то православие, какое было на востоке - в Византии, в России. Утраквисты готовы были на любой компромисс, лишь бы найти какой-то способ существования без немцев. Это было население Праги. А были там и другие партии помельче, например адамиты, которые бегали голыми, как Адам, грабили путников и не признавали вообще ничего. Их перехватал и всех сжег или перевешал сам Ян Жижка - вождь гуситов. Грабили все постоянно и за счет этого питались. В 1434 г. три партии схватились между собой. Произошел бой при Липанах, в результате которого чашники одержали победу над крайними и перебили их. Так было снижено пассионарное напряжение в Чехии и прекращены зверства, которые происходили в этой несчастной маленькой стране. Испытываешь потрясение, когда читаешь, например, о том, как немецкие рудокопы Кутенберга чешских гуситов кидали в шахты и смотрели, как они там с переломанными ногами и руками умирают. А когда их Жижка захватил и они стояли на коленях и просили пощады, то пощады им не давали. Жижка не любил щадить немцев.

Вот эта ничем не обоснованная жестокость, дошедшая до взаимоистребления, и является в этническом плане очень показательной.

Вспомним битву при Фонтенуа в 841 г. (мы уже говорили о ней, разбираясь с фазой подъема). Там немцы и французы после боя носили раненым врагам воду, мотивируя это тем, что они свои люди, хотя и принадлежат к разным партиям. Именно такой характер поведения свидетельствует о наличии суперэтнической целостности. Не зря мы говорили, что 841 г. - год рождения "Христианского мира", поскольку до того ничего подобного при войнах в Европе не было. Дело в том, что внутри любого суперэтноса, конечно, идут войны, проливается кровь, творятся жестокости, но, обусловленные самой войной, они никогда не превращаются во взаимоистребление - люди помнят, что воюют хоть и не с соседями по улице, но и не с совсем чужими, не с "дикарями".

Все так, но ведь немцы и чехи в XV в. тоже принадлежали к тому же самому "Христианскому миру"! В чем же причина этих перемен в поведении? Конечно, можно сказать, что суперэтнос-то один, но чехи - славяне, а немцы германцы. Ну, хорошо. А что же поляки - не славяне?

Немцы и чехи в XV в. почему-то утратили чувство суперэтнического единства, стали ощущать себя такими же чуждыми, как немцы и русские, и относиться начали друг к другу соответственно, тем более во время войны, что сразу стало заметно.

И действительно, гуситские войны были первой вспышкой, которая показала, что в суперэтносе начинается новый процесс - дивергенция. Недаром Гус сказал: "Я-то гусь (гус - это и есть гусь), а за мной придет лебедь". И этот лебедь пришел через сто лет. Звали его Мартин Лютер, и проповедовал он тоже только некоторые улучшения норм религии, точнее - культа.

ПАССИОНАРНЫЙ НАДЛОМ В ГЕРМАНИИ

В 1517 г. Мартин Лютер прибил к дверям церкви в Виттенберге свои девяносто пять тезисов, по которым он считал себя несогласным с католической церковью.