Конец игры

— Попустительство властей переходит все границы! — решительно начал дядя императора, стараясь не смотреть в сторону регента. — По стране бродят сотни шарлатанов, выдающих себя за мудрецов и пророков. Они прельщают народ вредными сказками, внушают ему неуважение к властям и законам, развращают людские сердца хулой на богов и святотатством. Выходит, стоит любому недостойному мерзавцу поверить выдумкам о едином боге — и он якобы способен будет войти в Пещеру Света! Какая наглость! Воля богов более ничего не стоит! Ни гроша не стоят и предопределения судьбы и различия человеческой природы! Только захотел в страну вечного блаженства — и милости просим! Только откажись от Древнего Закона и святых традиций! Пусть все присутствующие в этом зале мудрые и почтенные люди задумаются, куда толкают страну такие вот лжепророки…

— Эй, пророк, — воспользовавшись паузой, насмешливо выкрикнул кто-то из приближённых Бринслорфа, — а если все добрые люди уйдут с тобой в Пещеру Света, то с кем же мы, недостойные, останемся?

— Не перебивайте выступающего! — вмешался судья, — продолжай, почтеннейший Бринслорф.

— Я не буду долго говорить о преступлениях этого человека. Они очевидны. Скажу лишь одно — если мы не хотим допустить разрушения основ, наказание его должно быть самым суровым. Суд обязан проявить твёрдость, ибо под угрозой спокойствие всей страны и дух её народа.

По лицу регента скользнула кривая улыбка.

— Хитрюга! Хочет казнить его от твоего имени, а потом раздуть смуту! — шепнул Маленький Оратор на ухо Элгартису.

— Дураку ясно, — едва шевельнув губами, ответил тот.

— Кто еще намерен сказать своё слово? — вновь обратился к залу судья.

Из следующих нескольких выступлений стало ясно, что хотя многие и сочувствовали Айерену, но врагов у него было всё-таки больше. Во всяком случае, в этом зале. Слова "казнь" и "наказание" то и дело звучали в речах выступающих, но что-то удерживало их от самых решительных осуждений и самых суровых приговоров.

Наконец, взял слово и сам Элгартис.

— Да, улики против Айерена из Тандекара весьма тяжки, — начал свою речь регент, — но можно ли с такой лёгкостью осуждать человека, за которым идёт множество последователей? Если бы речь шла лишь о неразумной черни… Но нет! Среди тех, кто верит этому человеку, мы видим немало людей весьма достойных. Какие бы обвинения ни выдвигались бы против него, никто не убедит меня, что простой базарный шарлатан способен взбудоражить всю страну. Именно поэтому я призываю суд проявить мудрость и внимание к возможным последствиям обвинительного приговора.

— Разумеется, слова светлейшего Элгартиса, регента нашего великого государства, — подобны золотым слиткам на чашах правосудия, — почтительно ответствовал судья, тут же мысленно ужаснувшись пугающей двусмысленности своего цветистого комплимента. Но, увидев кривую и беззлобную ухмылку регента, который, к счастью бесчисленных лизоблюдов, умел ценить и прощать смешные глупости, успокоился. — Не пожелает ли светлейший поделиться своими мыслями о наиболее разумном решении дела?

— Я не намерен влиять на решение суда, но если суд интересует мой взгляд на вещи, то он таков. Главный вопрос состоит в том, чтобы выяснить, является ли обвиняемый истинным пророком или нет. А что может установить истину лучше самой Пещеры Света? Пусть попробует в неё войти, как делали это все великие мудрецы и учителя алвиурийского народа. И вот тогда всё станет ясно: и кто он сам, и какова цена его учения.

Судья удовлетворённо кивнул.

— Что ты скажешь на это? — обратился он к Айерену. — Готов ли ты следовать священному пути мудрецов и пророков, если суд предоставит тебе такую возможность?

— Я войду в Пещеру Света только вместе с моим народом. Ибо не себя пришёл я спасти, но всех идущих за мной.

— Хочу спросить достопочтенных жрецов Пещеры Света, был ли в истории случай, чтобы человек, приступающий к порогу священной Пещеры, был до того привлечён к императорскому суду?

Не говоря ни слова, жрецы отрицательно покачали седыми головами.

— Как известно, мудрейшие жрецы не бросают слов на ветер. И всё же им наверняка есть что сказать по существу дела.

В ответ, после некоторой паузы, с места поднялся Митлиранк — глава коллегии жрецов городских храмов. Это был высокий грузный старик с крупными, но не вульгарными чертами лица и большими, почти всё время слезящимися чёрными глазами.