Конец игры

Дорога свернула налево, и впереди перед нами возникло здание нового терминала. Огромное грандиозное волнообразное здание из стекла и бетона, а прямо вдоль обочины стояли брошенные машины. Легковушки прижались к краю дороги, и одна за другой замерли. Как будто вот сейчас совершит посадку самолёт, водители, отошедшие в тенёк, побегут к своим машинам, зашумят моторы, и поедут встречать прилетевших отдыхающих. Долго тут стоять нельзя, стоянка платная, поэтому, пятнадцать минут, не больше. Но нет, никого вокруг не видно, ни водителей, ни пассажиров, только несколько пустых машин. В «Ладе — Весте» белого цвета разбиты стйкла, а вот «Хюндайчик» и «Бэха» стоят нетронутые, наверняка на ходу.

— Странно, даже психов нет, — сказала Оксана, и заёрзала на сидении.

— А чё им здесь делать? — усмехнулся Клещ с заднего сиденья, — пожрать тут нечего, да и охрана, наверное, зачистила территорию, поубивали их всех!

— А трупы куда дели? — повернулся я к говорившему, и сжал левой рукой цевье своего карабина.

Возразить мне было нечего. Если охрана зачищала территорию и убирала трупы, следы все равно должны были остаться. Кровь там, гильзы, мусор. А тут — относительная чистота, только мёртвая тишина и брошенные автомобили.

Я чуть прибавил газу, и мы подкатили к очередному разбитому жёлтому шлагбауму. Дорога к терминалу была свободна, кто-то просто потаранил этот элемент регулирования проезда на территорию аэропорта. Казалось, подъедешь сейчас, остановишься, достанешь из багажника чемодан, и вперёд, на паспортный контроль. Тут даже машин не было, все стояли чуть в стороне, до входа в аэропорт. Я покрутил головой, вон вдали стоянка, там машин тридцать припарковано, но ни одной живой души не видно вокруг. Огромное стеклянное волнообразное здание аэропорта стояло прямо перед нами, и казалось заброшенным. Автоматические стеклянные двери открыты, около входа валялись вещи, одежда и обувь. На плитке были засохшие следы крови, но это как бы ни о чём не говорит. Опаздывали люди на самолёт, побросали вещи, кто-то, возможно, ранен был. Ни полиции, ни военных видно нигде не было. На въезде в Симферополь стояли брошенные блокпосты, трупы, полицейские машины, а тут — ничего.

— Вот это красота! — удивленно протянул Афган, — при Украине такого не было! — и ткнул пальцем в стекло машины, показывая на здание терминала.

— Угу, — буркнул сидящий рядом с ним Клещ, — и что нам с этой красотой делать? Нам сваливать нужно, а не эти строения разглядывать. Вон туда, что ли, идти? — показал он рукой на открытый вход в терминал.

— Вот вы с Червяком и мотанитесь, только аккуратненько, понял? — приказал Афган, и, вздохнув, Червяк с Клещём вышли из автомобиля.

Я тоже сидеть и ждать у моря погоды не стал, заглушил двигатель и подался наружу.

— Тишина то какая стоит! — сказал тоже выбравшийся из машины Афган.

— Сиди в машине, — наклонившись, обратился я к Оксане, — если что, прыгай на водительское сидение, понятно?

— Понятно, — четко ответила девушка, но вид у неё был растерянный.

Два бывших зека, держа автоматы на перевес, пошли в сторону терминала, потом осторожно зашли во внутрь, а мы с Афганом, не сговариваясь, стали смотреть каждый в свою сторону. Я туда, где был длинный забор и ещё одна дверь, скорее всего, закрытая, а он в ту сторону, откуда мы только что приехали. У меня впереди стоял забор, за которым смутно виднелись очертания самолётов. Далее дорога шла на выезд из аэропорта, и несколько машин в беспорядке стояли у обочины, наверняка, брошенные, в основном такси, судя по разрисованным кузовам. Таксистов нигде не было видно, наверное, улетели, или стали психами. Что странно, самих психов тоже нигде видно не было, поэтому, версия «улетели на самолёте» имела под собой основания. Вот так взяли, бросили все, и эвакуировались. Только вот, куда? А об этом нам, надеюсь, сейчас поведают те, кто прилетел последним рейсом на спасать.

Клещ и Червяк уже почти пять минут, как зашли в терминал, а оттуда ни звука. Гробовая тишина повисла на улице, даже птицы перестали петь и чирикать. К меня было такое ощущение, что и ветер стих. Я то и дело посматривал на Афгана, на забор, на брошенные машины, и на свою зону ответственности. А чаще всего на вход в терминал.

— Долго что-то, — тихо сказал старшой в мою сторону и сплюнул на асфальт.

Как раз в этот момент из здания терминала раздались выстрелы. Сначала несколько одиночных, а потом длинная очередь.

— Твою же мать! — выругался Афган, и хотел было рвануть внутрь, но в последний момент остановился.

— Червяк, Клещ, назад! — громко заорал он.

— Оксан, выходи и укройся за машиной, — махнул я рукой девушке, и та послушно открыв дверцу, выскользнула наружу.

Через несколько секунд Клещ выскочил из здания, а следом за ним и Червяк. Левый рукав его намок от крови.

— Сука, — запыхавшись, сквозь зубы процедил он, — тварь там пряталась, за руку меня цапнула!

— Дай посмотрю, — деловито подошёл к нему Афган, а потом обратился ко второму товарищу, — а ты за входом смотри, а то ещё одну провороните.

— Есть аптечка? — осматривая руку, спросил он у меня.