Конец игры с продолжением

– Со стороны перекрестка Пролетарской и Полуэктова, – с печальным смешком обронил капитан Артамошин.

– А что у нас там случилось? Погоди… Там же вроде библиотекарша проживает. Так? – неприятный холодок прошелся по затылку. Егор стиснул зубы.

– А там у нас случился труп нашей библиотекарши, товарищ подполковник. Я уже еду туда. Группа подъедет как раз, наверное, с тобой вместе. Туда рули, Егор. Скажу сразу, подробностей не знаю. Участковый там бестолковый…

Егор приехал, когда Женя Харламов уже склонился над трупом Ольги Витальевны Авдеевой. Он вошел в чистенькую гостиную. Обратил внимание на раскрытую посередине книгу, лежавшую обложкой вверх на низком столике. Тапочки возле кресла. Ольга Витальевна в легких домашних шортиках и футболке лежала на животе на ковре в собственной гостиной с неестественно вывернутой шеей.

– Что скажешь, Жэка? – встал над ним Егор. – Тот же почерк, что и с Власовой?

– Похоже на то, подполковник.

– Приблизительно когда?

– Судя по окоченению, вчера до полуночи. Но сейчас жарко, точно сказать сложно. Я все порывался тебе позвонить, да отвлекало то одно, то другое… – Харламов встал и виновато глянул на Егора. – С той женщиной, которой тоже шею сломали, небольшая накладка вышла со временем смерти.

– Что такое? – прищурился Егор.

– Жара, говорю же. Не позволила сначала правильно определить время, когда ее убили. Пришлось сделать более точный анализ тканей. И вышло, что… На момент обнаружения она почти сутки была мертва.

– То есть ее убили почти сразу, как муж покинул дом?

– А во сколько он покинул дом? – Женя Харламов недоуменно качнул головой. – Я же не знаю, Егорушка. Это тонкости вашего расследования и… Так во сколько?

– Ну, если учесть, что обеденный перерыв он провел с этой вот дамой в ресторане, то из дома уехал где-то до одиннадцати утра. Точнее скажут записи с камер у магазина, где стояла машина Власова. Пока не получили их. Противный хозяин затребовал официальную бумагу.

– До одиннадцати… Знаешь, да. Примерно в это же время или чуть позже ее и убили. Муж за порог, а убийца следом вошел. Или это он ее? Еще не установили причастных?

Харламов снова опустился на коленки и принялся перекладывать какие-то пузырьки и пакетики в своем чемоданчике.

– Нет. Не установили пока. Но это не муж. Точно нет. Когда он шел к своей машине и усаживался в нее, она еще кричала оскорбления в его адрес. Сразу несколько свидетелей это подтверждают, – мотнул головой Егор и коротко глянул на тело Ольги. – К тому же он, кажется, влюбился в эту дамочку, и убивать ее ему уж точно было ни к чему. Будем опрашивать возможных свидетелей. Выходной день вчера был. Народ шастал туда-сюда.

Последнюю фразу он произнес не совсем уверенно.

Могло быть по-разному. В его подъезде в выходные не было видно никого. Тишина стояла такая, будто дом нежилой. И парковка пустая, и детская площадка. Все уезжали по возможности подальше от города с его раскалившимся на солнце асфальтом и пыльными парками.

– Артамошин! – громко позвал Егор.

Тот подал голос из кухни, где писал что-то со слов молодой разбитной особы с мелкими кудряшками до пояса.

– Жанна, – представилась она, протягивая Егору ладошку лодочкой. – Соседка Ольги.

– Что-то уже сообщили нашему сотруднику? – Егор сел на свободный стул, оглядел кухню и произнес с сожалением: – Чисто как, красиво.

– Да, Ольга аккуратистка великая. Была… – Кудряшки запрыгали вокруг ее лица, девушка покачала головой. – Кому помешала, ума не приложу!

– Кто-то был у нее вчера? Кого вы видели?

– Да… Знаете… – она метнула взгляд в Артамошина и облизнула губы. – Вот его видела. После того как дед какой-то от нее вышел. Потом, после десяти, еще один пришел. Противный такой, рыхлый, волосики редкие, морда рябая. Хихикал все, когда она ему открыла.

– Во сколько она ему открыла? – уточнил Егор, догадавшись, что она говорит о Шнырове.

– Точно не скажу, я курить вышла. Но после десяти точно. У меня реклама пошла в сериале. – Жанна осторожными движениями поправила на себе легкий сарафанчик, едва прикрывающий зад, подергала голыми плечами. – Оля открыла. Этот тип к ней вошел. Когда я проходила мимо ее квартиры, тип хихикал довольно громко. А Оля говорила: «Да ладно». Ничего напоминающего ссору.

– А почему они должны были ссориться? – не понял Егор.

– С дедом-то ссорилась! Даже из квартиры его выставила. Он вышел злой, как черт. Челюсть трясется. – Жанна откинула нижнюю челюсть и попыталась воспроизвести. – Глаза злые. На меня зыркнул, как ножом полоснул. Олька небось его отшила, он и взбесился.

– А может, это он ее отшил, а? – вставил реплику Артамошин и обвел кухню взглядом. – Когда я пришел, она была явно не в настроении, но нарядно одета. Пахло от нее, как от парфюмерной фабрики, будто она на свидание собиралась.

– Может, и на свидание, но точно не с этим старым хрычом, – не стала спорить Жанна. – Больно он для нее неподходящий. Заплесневевший будто…

Жанна ушла. Артамошин закончил писать, убрал бумаги в кожаную папку, застегнул ее.