Конец игры (СИ)

Хлопец – маленький раб. Далось им это слово из лексикона польских панов.

«Фиат» тронулся с места, страдая на многочисленных выбоинах.

– Тебе куда?

– Да почти куда и вам. В город.

– А в новые или старые районы?

– Конечно, в старые. В новых известно, кто живёт.

– Догадливый. А что я тебя тут никогда раньше не видела?

– Да вы тут, наверное, многих не видели.

– Ты про беженцев? Это да, народ туда-сюда слоняется. По мне, так половина из них бездельники.

– Я не беженец и даже не бездельник. На прежнем месте заработка нет… Из Кривого Рога я, завод у нас последний накрылся медным тазом, кто там работал, или в геи подался, по Европам скачет, или вдоль Днепра по сёлам дело ищет.

– Раз ты заработком интересуешься, то может, много не просишь. А что умеешь делать-то, криворожец?

– Ничего особенного, раньше на токарном станке работал, на фрезерном тоже.

Выразительное лицо тётки показало пренебрежительное отношение к умениям «криворожца».

– А это для меня всё равно, что ты на пианино лабаешь. Кто ж послал тебя на заработки, жена или мать?

– Мать послала, какая женитьба, если только блоха в кармане. Так что с работой?

– Нет, станков у меня нет, если не считать кровати. Умел бы ты что-нибудь особенное, я бы тебя к себе взяла, например, на кассе кнопочки давить. А грузчики у меня и покрепче тебя имеются, шкафы натуральные. Так что извини. Да я сама десять лет была грузчиком, челночила до Стамбула и обратно, спирт в Румынию возила на себе.

– Это как, тётя?

– Эдак, на теле, племянничек. Я ж раньше худенькая была, загляденье, – женщина кокетливо покрутила на сиденье внушительным задом и даже постреляла глазками. – Вот бы нам тогда с тобой познакомиться, правда, ты еще под стол пешком ходил… В пластиковые пакеты спирт заливала и изображала толщину. Вот и доизображалась…

Он увидел впереди троих мужчин. Неспроста они у дороги стоят. У одного форма черная и точно ствол. На обочине «фольксваген», с открытым багажником, и там наверняка найдется что-нибудь стреляющее.

Женщина перехватила взгляд Знаменского.

– Это, похоже, шуцманы атамана Пестуна. Они раньше были в банде «электриков», что в припортовом районе бизнес, так сказать, делала; да и сейчас, в основном, деньги за свет вымогают или бьют тех, кто набрасывает свои провода на ЛЭПы хозяина; только вот название сменили. Еще и на дорогах собирают… Они не очень вредные к обычным проезжим, но «вэн» вроде моего обязательно остановят. Была б с собой пара палок колбасы, весь разговор в минуту уложился, а так придется деньги отдавать.

Один из тех вышел на проезжую часть и помахал рукой. Чуб-чупрынка, заросшая волосом шея, а на ней стволом вниз, но с приставленным магазином висит АК-74.

Женщина остановилась перед ним, чуть съехав на обочину. Шуцман подошел и подождал, пока она откроет дверцу.

– Куда? – его голос был профессионально напорист.

– Странные вопросы, молодой человек. Домой, порожняком. Двадцатки зелеными с тебя хватит?

– Давай, там разберемся, хватит или нет.

Шуцман направил взгляд на Знаменского. Мелкие его глаза хорошо спрятались под надбровными дугами, потому казалось, что он пялится через прорезь.

– Эй ты, документик покажи.

– Нет у меня. В полиции забрали, а мне зарабатывать надо.

– Чего ты к нему прицепился? Племянник это мой из Кривого Рога, – вступилась женщина. – Не видишь, что мы лицом схожи? Он тоже миленький, даром, что криворожец.

– Племянник, говоришь… Эй, а как тётку твою зовут, хлопец?

Знаменский почувствовал, как ноготь женщины пишет у него на тыльной стороне ладони.

– Тетя Зоя зовут.

– Тетя Зоя, хорошо. Майже добре. Нам звоночек был, что южнее москальский спецназ действует. Двенадцать человек положили, вроде сахарных «ковбоев», одного пожалели, а потом на закуску восемь «вепрей» грохнули. Сейчас племянника твоего на свету посмотрим. Тот «ковбой», что уцелел, оказался уже турком, вот так. Он описание обидчика дал. И какой-то алкаш рассказал, что человек-невидимка с него одёжку снял.

Открылась дверца с другой стороны. Там стоял еще один боец атамана Пестуна, с автоматом и планшетником, на котором было некое изображение.

– Э, чего ты несёшь, мужчина? Какой из него москальский спецназ, видишь, маленький, щуплый, – стала оспаривать женщина. – Этот алкаш вам не только про человека-невидимку расскажет, но и про русалку, которую он вместо воблы использовал.

– Эй, Петро, – окликнул тот, что слева. – Похож фрукт?

– Да нет, не особо. Тут на экране чёрт какой-то полосатый. Турок, что ли, совсем дурной был, такое описание давать? А этот парень как парень.

– Ладно, фиг с ними, пусть едут. И в следующий раз, тетка, так просто не отделаешься, раком поставлю.

– Ах ты охальник.

Дверца слева под смешок шуцмана захлопнулась. Стала закрываться и дверь справа. Но вдруг застыла.

– Эй, хлопец, это что там у тебя, берцы с противоминными протекторами? Ну-ка, руки покажи.

– Пожалуйста, пан.

План действий был уже самого начала этой сцены в голове Знаменского.