Конец Империи

Слоун видит Брентина — его прижали к земле, руки завернуты за спину. Под разбитым носом расплывается лужа крови. «Забудь о нем, — думает Рей. — Пускай. Он уже сыграл свою роль». И все же отчего-то ей не хочется его бросать. Все же преданность что-то значит, а Слоун не хочет остаться одна. По крайней мере, пока.

Она ждет, подняв руки.

И правильно делает, поскольку из туннелей выбираются десятки новых слуг хаттши. Некоторые вооружены бластерами, многие — ножами и дубинками с рукоятками из костей и сухожилий.

«Со всеми мне не справиться. Просто никак».

— Что предложил вам Ракс? — спрашивает Слоун у Ниимы.

Та что-то булькает в ответ. Коробочка переводит: «МЫ ВЫПОЛНЯЕМ ДЛЯ НЕГО… РАБОТУ. ОН ДАЕТ НАМ ОРУЖИЕ, СНАРЯЖЕНИЕ, ПРИПАСЫ. ВСЕ, ЧТО Я ПОПРОШУ».

Работу? Какую работу выполняет для Ракса слизнячка? Так, значит, она не просто позволила ему пройти. Внезапно Слоун вспоминает слова Колоба Отшельника о похищенных детях. Что, если этим занимаются прихвостни хаттши? «Империи нужны дети…»

К ней приближаются мальчики-рабы — медленно, шаг за шагом. Их клинки рассекают воздух, бластеры поворачиваются в сторону пленников.

— Дети, — говорит Слоун. — Вы поставляете ему детей.

Ниима молчит, но это молчание само по себе довольно красноречиво.

— Ракс сказал вам, куда он направляется? — звучит новый вопрос. — Он рассказывал, чем занимается за пределами ваших каньонов?

Следует односложный ответ: «НЕТ».

Несмотря на монотонный голос переводчика, физиономия хаттши ее выдает — окруженный сверкающим металлом глаз распахивается шире.

«Признак любопытства», — думает Слоун и тут же использует новое преимущество:

— Хотите узнать?

«ПОВЕДАЙ».

И все же Слоун колеблется.

Рассказав все, она не просто выдаст информацию. То, что ждет там, в песках, вероятно, может пригодиться не только ей, но и всей Империи. Солдат говорил об оружейном комплексе. Поначалу Слоун отвергла подобную мысль, но, возможно, там действительно что-то есть. Ракс не дурак, и если ему что-то нужно, то это пригодится и ей.

Рабы продолжают медленно наступать.

«Они убьют меня. Или сделают одной из них». Рей представляет, как она и Брентин, раскрашенные кроваво-красной пылью, целуют отвратительную плоть уродливого змееслизня. Их «хозяйки».

Слоун пытается представить Империю, которой она однажды будет править, и образ этот, когда-то ясный и отчетливый, превращается в размытую картину, словно поблекшую в потоках воды и уплывающую в забвение.

Все погибло. Все кончено. Империи больше нет.

«Я никогда не стану Императором.

Хаттша права. Я не гранд-адмирал.

Все, что у меня есть, — это месть».

Решившись, она поспешно говорит Нииме:

— Там некое оружие. Если позволите мне пройти — если позволите добраться до Ракса, — можете его забирать.

Хаттша пренебрежительно машет длиннопалой рукой, и рабы подходят ближе. Раздается крик Брентина, которого бьют лицом о камни. Слоун чувствует, как кровь в ее шее пульсирует, будто угодившая в силки птица, но продолжает:

— Это оружие превосходит любую построенную нами «Звезду Смерти». Только представьте, что оно может оказаться не в наших руках и не в руках Новой Республики, а попадет к хаттам. К вам. Это оружие создано для бога. Или… для богини.

Естественно, это ложь — она понятия не имеет, что это за оружие и оружие ли вообще. Но если ложь подарит ей возможность пройти, возможность выжить…

Ниима поднимает руку, растопырив дрожащие пальцы.

Рабы останавливаются.

— Менди-я джа-джи баргон. Ачута куна паюска гранья ад-мии-раль.

Слова разносятся громким эхом, когда коробочка их переводит: «ДОГОВОРИЛИСЬ, ГРАНД-АДМИРАЛ. РАЗРЕШАЮ ТЕБЕ ПРОЙТИ. ТЫ ПРОВОДИШЬ МЕНЯ К ОРУЖЕЙНОМУ КОМПЛЕКСУ».

— Проводить вас? Нет, я должна пойти…

«Одна».

Но хаттша, развернувшись, уже ползет обратно к туннелям. Рабы снова забираются под нее и, подняв, несут к ближайшей пещере.

«ИДЕМ, ГРАНД-АДМИРАЛ, — удаляясь, говорит хаттша. — МОЙ ХРАМ ЖДЕТ. СПЕРВА УСТРОИМ ПИР. А ЗАТЕМ НА РАССВЕТЕ ОТПРАВЛЯЕМСЯ В ПУТЬ».

Интерлюдия Тид, Набу

Его называют старым ветераном, что смешно, ведь ему всего десять лет. Но он пробыл тут дольше всех остальных ребят. Беженцы приходят и уходят — либо с тех планет, которые пострадали от войны, либо с тех, где отступающая Империя оставила после себя лишь хаос. Некоторые задерживаются в течение одной волны, двух, даже трех, но в конце концов появляется добрая душа, готовая их усыновить.

Но не Мейпо.

У Мейпо нет одного уха, и половина его лица напоминает полотно рашпиля. Уродливый рубец тянется от челюсти к дыре на месте уха и дальше вверх. Волосы там не растут. Какое-то время он пытался отрастить челку, чтобы та падала набок, словно обрушивающаяся водопадом река, но посредница сказала, что так он выглядит еще более отталкивающе.

Хотя, казалось бы, куда уж больше.

Рука с той стороны тоже выглядит не лучшим образом — она скрючена и болтается, будто лапа неуклюжего блуррга. Да, она работает, но не очень.