Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Идея «вызовов» на соцсоревнования научных учреждений и вузов получила директивное оформление к середине 1929 года. 26 июня 1929 года было опубликовано Постановление Президиума Цекпроса «О соцсоревнованиях в культучреждениях», где предлагалось для стимулирования этого процесса опять же создать при ЦК особую комиссию. В постановлении объяснялся «высокий» смысл подобной инициативы: она должна была препятствовать «академической замкнутости»[275]. Следом за ним появилось обращение наркома просвещения (тогда еще Луначарского) от 5 июля 1929 года к работникам просвещения, в котором говорилось: «Самое большое значение в деле соцсоревнования будут иметь вызовы отдельными учреждениями других соседних учреждений», а также отмечалось, что соцсоревнования помогут «мощно внедрить» в действие пятилетний план[276]. И тут же наступила «эпидемия» вызовов на соцсоревнования научных и учебных заведений, а также прочих учреждений культуры и искусства, например, театров всех уровней, столичных, провинциальных и самодеятельных. «К сегодняшнему дню почти все зрелищные предприятия включились в соцсоревнования», — оповещала статья «Дела и дни социалистического соревнования» в журнале «Рабочий и театр»[277].

Еще до появления июльского постановления и партийных директив и обращений Институт откликнулся на это разраставшееся движение. На заседании Ученого Совета ГИИИ 24 мая 1929 года А. А. Гвоздев выступил с инициативой вызвать ГАХН на социалистическое соревнование, что с энтузиазмом было подхвачено новым Правлением Института. Условия соцсоревнования разрабатывались почти три недели и были приняты и записаны в протоколе заседания Правления от 12 июня 1929 года. Это были все те же внедряемые Главискусством требования: «…2) положить в основу научной работы Института марксистский метод, <…> 3) построить всю научно-исследовательскую работу на коллективных началах, избрав общую для всех работ Института тему „Советское искусство за 10 лет (1917–1929)“ <…> 4) увязать всю научную работу с вопросами пролетарской общественности», 6) вырастить из аспирантов «подлинно марксистскую искусствоведческую смену», 7) «укрепить трудовую дисциплину», 8) «поднять профессиональную и общественную активность всех работников Института <…>, широко развертывая самокритику», 9) публиковать достижения соцсоревнования в журналах «Жизнь искусства», «РАБИС» и газетах «Известия ВЦИК» и «Комсомольская правда»[278]. 2 октября 1929 года на заседании Правления опять был поднят вопрос о социалистическом соревновании, в связи с чем предложено «принять меры к продвижению в печать марксистских трудов по искусству»[279]. В дальнейшем тема соцсоревнований продолжает муссироваться в Институте[280].

Не покажется странным, что ГАХН, который именно в мае 1929 года был подвергнут первой «реорганизации» (она началась позже, чем в Институте), не откликнулся на этот «вызов»[281]. Но зато неожиданно откликнулся рапповский журнал «На литературном посту», где в августовском номере за 1929 год под инициалами «К.М.» появилась статья под заглавием «ГИИИ приспособляется». В ней «вызов» ГИИИ на соревнование ГАХН (опубликованный в «Комсомольской правде») назван «извращением и опошлением лозунга о соцсоревновании». Цитируя положения «вызова» о разработке «марксистского метода», положенного в основу «изысканий» ГИИИ, критик (как выяснилось впоследствии — А. И. Михайлов) набрасывается на труды директора Института Шмита, подписавшего этот документ. Он называет Шмита «автором эклектических ревизионистских теорий» и усматривает в его методологических работах «антимарксистский» подход, поскольку предложенная им схема развития искусства отвергает «классовое истолкование искусства». Свою статью автор заключает призывом «коренным образом реорганизовать» ГАХН и ГИИИ и отмечает, что «пока идеалисты и оппортунисты мирно, не встречая почти отпора внутри самих этих учреждений, работают во вред марксистскому искусству», здесь не может быть создана «реальная основа для марксизма»[282].