Конец клинка ночи (ЛП)

— Возможно, в этом не было необходимости, но династии поднимались и падали и от меньшего. Он не будет говорить обо мне, но когда я сделаю свой ход, он расскажет всем, что здесь произошло сегодня.

Аса не ответила, но Мари этого и не ожидала.

— Идем. Пора вернуть мои земли. Тацуо будет сожалеть о боли, которую он причинил моему народу.

4

Аса ненавидела города. Из-за дара чувства они давили на ее разум как бесконечный кошмар, подавляли ее весом множества людей. Стоункип был хуже многих. Пространство, в котором он был построен, было небольшим, поэтому, чтобы вместить больше людей, они построили его вверх. Здания в три или даже четыре этажа были обычным явлением, в них люди собирались, как коровы перед бойней. Было слишком много людей и слишком мало места.

Она вспомнила свой первый визит в город. Ей было мало лет, и ее родители решили отпраздновать хороший урожай. Они редко бывали в городах или даже деревнях, если на то пошло. Их семья осталась в их маленьком уголке мира. Сегодня Аса понимала, что это произошло потому, что необученный дар отца заставлял его опасаться толпы.

Они даже не доехали до города. К тому времени, как они оказались на окраине, голова Асы стала раскалываться. Ее отец, узнав признаки, от которых страдал сам, изменил путь, к большому разочарованию матери и брата Асы. Они не говорили о том, что произошло, но, должно быть, тогда ее родители узнали, что она тоже была одарена.

У чувства были пределы. У каждого свои, и хотя ученые бесконечно размышляли на эту тему, никто не был уверен, существовал ли абсолютный предел или какие факторы устанавливали пределы для каждого человека. Отчасти это были умственные способности. На базовом уровне чувство приносило больше информации. Чем дальше расширялся дар, тем больше информации он приносил. В какой-то момент разум больше не мог справляться. Предполагалось, что если клинок продолжал движение дальше этой точки, он или сходил с ума, или умирал. Конечно, никто не вернулся, чтобы подтвердить теории.

В городах, переполненных жизнями и намерениями, объем информации был невыносимым. В пустом поле Аса могла позволить чувству беспрепятственно блуждать на сотни шагов. Внутри Стоункипа она не осмеливалась позволить своему дару расшириться больше чем на десять.

Сосредоточение дара спасло ее от ослепляющих головных болей, но не давало ей знаний, к которым она привыкла. Лучники могли выстрелить, и она не узнает, что стрела приближается. Даже ребенок с сильной рукой и метательным клинком мог быть угрозой, которую она не заметит. Она пыталась компенсировать это другими чувствами, но это требовало постоянной бдительности. Но независимо от того, насколько она внимательна, она всегда чувствовала себя уязвимой, не имея возможности расширить чувство.

Помогли ее тренировки прошлой зимой с Дайсуке. Он сделал повышенное восприятие почти второй натурой для нее, но она все еще быстро уставала в городе, где так много людей собирались так близко друг к другу. Каждую ночь она была измученной, даже если она просто гуляла.

Дни Мари были наполнены, как Аса еще не видела. Она тайно проводила встречи, отправляла письма и записки и с каждой минутой собирала все больше информации. Асе казалось, что она наблюдала, как мастер ставил все на место перед ударом. Несмотря на гнев Асы на то, что она была здесь, она не могла не поразиться. Она могла понять, почему Коджи так испытывал сильные чувства к этой леди и почему он вырвал у Асы клятву защищать Мари.

Мысли о последнем аргументе все еще жгли. Аса не одобряла того, как Коджи связал себя с судьбой Мари. Частично ее чувство было традицией. Клинки не должны были совпадать с какой-либо одной линейкой. Но этот идеал был разрушен за последние несколько месяцев, и Асе все еще не нравилась их новая роль. Объединение с правителями сделало их частью, а с учетом даже меньшей силы клинков эта верность вызовет еще большие проблемы в будущем. Королевство полагалось на беспристрастность клинков.

Она осознала, что они попали в сеть, созданную ими самими, в создании которой она сыграла немалую роль, когда убила Киоши. Что действительно злило ее, так это то, что у нее не было желания быть привязанной к каким-либо политическим причинам. Если она во что-то и верила, так это в помощь клинкам пережить этот кризис. По ее мнению, были гораздо лучшие способы добиться этого, чем целый день охранять Мари.

Но Коджи настаивал, упрямый, как любой мул. В конце концов, Аса позволила убедить себя, хотя не была рада. Убежденность Коджи перевесила ее двойственное отношение.

И каждое утро и день она проводили с Мари, пытающейся заручиться поддержкой. Они пробыли в городе уже пять дней, и Аса беспокоилась, что, если Мари не станет двигаться в ближайшее время, будет слишком поздно. Укрепление власти не заняло много времени. Мари, должно быть, чувствовала то же самое, потому она работала даже дольше, чем могла выдержать Аса.