Конец Квантунской армии

Михаил Александрович рассказал, что после доклада Трембачева об истоках дружбы советского и монгольского народов слово взял один из агитаторов — старшина мотострелковой роты. Его отец воевал в этих краях против барона Унгерна и Резухина, был тяжело ранен и оказался на территории, занятой белыми. Монгольские араты[8] нашли его в степи и спрятали, а потом решили помочь ему добраться до революционных войск. В пути их перехватил белогвардейский разъезд, завязалась перестрелка. Двое монголов погибли, но русского друга спасли.

Среди монгольских пропагандистов нашлись такие, отцы которых были красными партизанами. Завязалась оживленная беседа о том, как стремя о стремя сражались русские и монгольские воины против белогвардейских банд Унгерна и Резухина. В августе 1921 года Резухина убили его же солдаты, а несколько дней спустя Унгерн был захвачен в плен. Барона Унгерна фон Штернберга 13 сентября судил чрезвычайный ревтрибунал в Новосибирске и приговорил к высшей мере наказания.

Немало оказалось в бригадах Дорожинского и Нянтайсурэна и участников боев на Халхин-Голе и у озера Хасан. Они рассказывали о коварных тактических приемах, применявшихся противником, рекомендовали ознакомить с ними всех бойцов.

— Все эти выступления записаны инструктором политотдела. Я распорядился размножить их для агитаторов на русском и монгольском языках, — доложил начальник политотдела.

— Очень важно, — поддержал я его, — чтобы советские солдаты и монгольские цирики знали имена тех, кто прославил оружие наших братских армий. Эта работа должна быть поставлена широко и активно.

Потом мы посетили 43-ю танковую бригаду, которой командовал полковник В. И. Иванушкин[9]. Это было хорошо слаженное боевое хозяйство. Сам комбриг — кадровый танковый командир, чувствовалось, дело знает основательно. Под стать ему были и его заместители — замполит подполковник С. И. Сидоров, начальник штаба майор А. Ф. Ковалев и другие руководящие офицеры.

Бригада только что получила на вооружение прославленные «тридцатьчетверки» взамен устаревших «БТ-7». Понятно, что настроение танкистов было самым боевым.

Из офицеров особенно запомнился командир третьего батальона Е. В. Елагин, стройный, светловолосый юноша с ямочкой на подбородке. В памяти его образ сохранился, может быть, и потому, что во время наступления этот батальон двигался в передовом отряде и мне с оперативной группой частенько приходилось у него бывать.

Встретиться с Елагиным довелось и после войны в 1958 году. Было это осенью на крупных осенних учениях. В качестве гостя присутствовал Михаил Александрович Шолохов.

Большое впечатление на писателя произвела стремительная атака танковых и механизированных частей, поддержанных штурмовой авиацией. А когда группа танков, изменив направление, понеслась к Дону, Михаил Александрович насторожился:

— Смотрите, что задумали? Атакуют тихий Дон! Да ведь он же их поглотит.

Машины действительно выскочили на берег и, сбавив скорость, ушли под воду. Шолохов замер. Не отрываясь, смотрел он на широкую гладь реки. В его взгляде угадывались внутреннее напряжение и тревога. Но вот у противоположного берега показались башни танков.

— Как у Пушкина, — с облегчением произнес Михаил Александрович, — помните: «И очутятся на бреге, в чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря…»

Танкистами, которые так изумили Шолохова, командовал мой фронтовой сослуживец полковник Елагин.

Проверка соединений Конно-механизированной группы завершалась учебно-показательным смотром 59-й советской кавалерийской дивизии. Она только что закончила многокилометровый марш к границе и вечером 25 июля расположилась прямо в степи, на западных скатах высот, у небольшой реки Баин-Гола, в нескольких километрах юго-восточнее села Дариганга.

До лета 1945 года дивизия дислоцировалась в Забайкалье. Части ее достигли высокой боевой выучки. Об этом свидетельствовало хотя бы то, как образцово зарылись они в землю и замаскировались. Землянки, укрытия для боевой техники, щели замаскировали так умело, что ни с земли, ни с воздуха их нельзя было обнаружить.

Присутствовавших на смотре генералов и офицеров монгольской армии приятно поразило прекрасное состояние конского состава, большая насыщенность дивизии автоматическим оружием, артиллерией, танками, инженерными средствами и техникой связи, замечательная экипировка. Главной ударной и огневой силой дивизии являлись танки и артиллерия. Большую плотность огня могло дать и автоматическое оружие.

…Командир дивизии, генерал Леонид Евгеньевич Коркуц, коренастый, подобранный, с шевелюрой, чуть тронутой сединой, явно доволен произведенным на нас впечатлением. Коротко отдает дежурному последние распоряжения.