Конец легенды

– Ох, опять вы за свое… Но за совет спасибо. Извините, мне теперь нельзя долго разговаривать.

– Да-да, дорогой, мужайтесь… Я над вашей проблемой работаю.

– Это Михал Юрич, – сказал Андрей, пряча телефон. – Он уже в курсе.

– А кто это? – глухо спросил тесть.

– Бывший главный редактор «Крестьянки», раньше в органах служил. Он Аню очень любит… Обещал помочь…

– Нам помощь не помешает, – вздохнула теща, наливая ему чаю. – Кто ж в самом деле такое над нами учинить-то мог?

Вопрос был явно адресован Андрею, но он решил промолчать – иначе все выльется в никчемное выяснение отношений. Надо сосредоточиться и припомнить всех, кого он невольно – но скорее вольно – обидел за последние два года… А таких, как говаривал братик Виталька, наберется «туева хуча»…

Если некто, помучив их ожиданием и неизвестностью, потребует выкуп – это, несомненно, тот, кому Андрей нанес финансовый урон. Например, кроме неудачливого наследника, ребята, которым Андрей своими разоблачениями прикрыл бизнес по поиску зингеров из цельнолитого драгметалла. Или хозяин «соляной горки», который выплатил государству солидный штраф за вред, нанесенный природе. Хотя, вероятно, это случилось бы и без вмешательства Андрея, но все же. Или те рекламные «простынки», которые потеряли заказчиков из-за того, что «Крестьянка» лихо развернулась с рекламой? Тоже не упустили бы случая поквитаться? Или это для них чересчур круто?

А те менты, которых «Крестьянка» недавно лихо отстебала за подленькую месть строптивым автолюбителям? Они тоже Андрею спасибо не скажут, хотя воровать младенцев… Нет, статья больно тяжелая – им-то известно!

Кроме того, он, главный редактор, морально, да и в глазах неведомого злоумышленника, отвечает за публикации подчиненных. Ох, сколько же «доброжелателей» у него в таком случае наберется! Михал Юрич знал, что говорил… А если учесть, что неведомому супостату могло прийти в голову все, что угодно, круг подозреваемых и количество вариантов местонахождения и участи малышей становятся практически бесконечными…

Короткую летнюю ночь они всей семьей провели в шатком полусне, ожидая звонков – из милиции или от похитителя, лишь бы хоть что-то определилось. Андрей перевел звонки из их городской квартиры к себе на мобильник. Знают ли коллеги в редакции об их несчастье, Андрей даже не брался гадать… Надо ли их оповещать? Все равно узнают от Михал Юрича… И надо ли сообщить родителям в Москву?

«Не стоит… Помочь они ничем не могут. Только нервы трепать».

Общественность тоже пока ничего не знает, поскольку основные пути распространения информации сейчас в руках у Бороды, а он понимает ситуацию лучше, чем кто бы то ни было.

Завтракали – если можно было так назвать молчаливо-угрюмое пережевывание яичницы – поздно, потому что их все-таки сморило под утро, когда небо над верхушками сосен уже заголубело и пошло белыми перышками облаков.

Телефоны упорно молчали. Заходили проведать и посочувствовать соседи по поселку, их вчера взбудоражил тесть. Андрей, чтобы люди не теребили лишний раз жену и тещу, сидел на веранде, регулярно посматривал на мобильник – есть ли доступность и не села ли батарея. Со времени исчезновения детей прошло меньше суток, а жизнь так изменилась – будто резко и неожиданно свернула с широкой, залитой светом дороги на темный, сырой лесной проселок, а потом еще и застряла в разъезженной, глубокой колее…

Затренькал, подскакивая на плетенном из лозы столике, мобильник. Номер звонившего не высветился. Похититель? Андрей тихо – словно тот мог его слышать – откашлялся и нажал на прием вызова.

– Гражданин Полевой? – послышался неторопливый голос капитана Макеева.

– Да, да! – буквально закричал Андрей, вскакивая.

– Да хорош в ухо орать-то, мужик… Так, сообщаю новости. Вашу коляску видели вчера днем в Полибине…

– Это где? – Андрей прикрыл трубку и прошипел родичам, евшим его глазами: – Коляску нашу видели!

– Это от вас километров семь… Пассажиры в электричке обратили внимание – агрегат больно приметный. А как оповещение по радио прошло, кто-то в милицию позвонил, анонимно, сообщил, что видел молодую женщину с большой ярко-желтой коляской.

– А дети?! Дети что?!

– Дети вот тоже на себя внимание обратили, – капитан даже хихикнул, – кричали сильно, а эта «мать» их успокоить никак не могла. Но раз голос подавали, значит, живы. Пока все. У вас что?

– У нас ничего – никто не звонил, ничего не требовал. Глухо, как в танке.

– Да?… – Макеев был явно разочарован. – Ну, тогда до связи.

Андрей захлопнул панель на телефоне и доложил родственникам, что похожую коляску с детьми видели в электричке на ближайшей к ним станции.

Желтый «кабриолет» они с Анной выбрали потому, что двухместные коляски были либо синие – чисто мальчиковые, либо красные, девочковые, а смешанные были только темно-зеленые и канареечные. Вот, пригодилось – правильно Андрей тогда настоял на радостном, бьющем в глаза желтом цвете.

– Женщина какая-то… – Галина Алексеевна искоса, изучающе взглянула на зятя. – В поезде… Куда она их везла – в область, из области? Не сказал он?