Конец легенды

Он зарыдал… А мы оказались в полной темноте. Включив инфракрасный режим шлемов и немного придя в себя, мы поняли, что датчики радиации фактически умолкли, а перед нами небольшая каменная площадка и теряющиеся в зеленоватой мгле каменные ступени, уходящие вниз…

— Ладно, извини, — сказала Джей бесцветным голосом. — Пошли, раз есть куда…

— Такое ощущение, что нас сюда нарочно загнали, — зачем-то сказал я.

— Да ладно, уже плевать, — вновь сказала Джей в несвойственной ей равнодушной манере.

— С тобой все в порядке? — осведомился я у нее.

— Да… — слабеющим голосом ответила она и, внезапно покачнувшись, с глухим стуком упала на камни…

— Демоны Фобоса! — крикнул я, бросившись к недвижимому телу девушки.

В инфракрасном режиме лицо Джей сквозь стекло шлема выглядело бесцветным и мертвым… Я тряс ее, пытался осматривать тело… И вдруг обнаружил под левой лопаткой на ее комбезе прожженную дыру с запекшейся кровью…

— Нет! — вырвалось у меня. — Черт!!!

Я стиснул челюсти, и из глаз моих брызнули слезы… Почему?! Зачем?!

Опять… опять я не выполнил своего обещания… Обещания, данного Бореску… Молчаливого обещания, данного Хмурому…

Я зарычал… Глотку мою перехватило, я судорожно вздохнул и зажмурился, чувствуя на лице горячую влагу…

— Оставь ее, Странный, идем, — неожиданно спокойным голосом сказал стоящий на четвереньках Отшельник.

Я медленно повернул к нему голову.

— Черта с два! — выдавил я, медленно поднимаясь.

Я слепо поднялся — все плыло в зеленоватом свете перед моими глазами, затем я отстегнул от тела Джей лыжи, винтовку и подсумок и взвалил ее на свои плечи.

— Зачем ты ее берешь? — спросил Отшельник.

— За тем… — лаконично ответил я, направляясь к лестнице.

И мы стали погружаться в мутно-зеленый мрак…

— Шубись! Лапотник![36] — закричал пронзительный мальчишеский голос…

В воздухе запахло гарью, и начал усиливаться гул, сопровождаемый резко нарастающим жутчайшим воем, от которого все внутри леденело…

Я распахнул веки и увидел над собой дымное небо с серыми клочками облаков. Я лежал в неглубокой траншее, усыпанной комьями глины и мотками колючей проволоки. Среди осыпавшихся с бруствера местами лопнувших серых холщовых мешков с песком виднелись ноги в запыленных кирзовых сапогах, и что-то противно воняло, устилая черной копотью дыма общую картину.

Боковым взглядом я заметил быстро удаляющиеся спины людей в полинялой выгоревшей одежде цвета хаки: они убежали за поворот ответвления траншеи.

Я попытался вскочить на ноги, но тело словно обесчувствело: я оцепенел без движения, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Скосив глаза на собственное туловище, лежащее между пустыми деревянными ящиками, я удовлетворенно отметил, что все с виду цело и на месте…

В небе продолжал нарастать новыми нестерпимыми нотами отчаянный вой, который больно резал уши, и появились три силуэта с распластанными черными крыльями и торчащими снизу стойками шасси с выпуклыми обтекателями.

Этот сон мне упорно не нравился своими ощущениями и пугающим натурализмом…

На меня летели пропеллерные самолеты из двадцатого столетия! И кажется, они были военными… Да…

Сквозь вой послышались хлопки выстрелов, которые соответствовали вспышкам под крыльями пикирующих машин, затем оглушительно прогремел взрыв, перекрыв на секунду все прочие звуки, и за краем траншеи стало видно, как взвился к небу столб пламени и дыма.

Машины пронеслись метрах в двухстах правее, и вой стал стихать, а в моих ушах стоял ватный зудящий свист, оглушивший меня на какое-то время…

Я заметил на крыльях ревущих самолетов большие черные кресты…

Помню, через какое-то время я все же собрался с силами, встал на четвереньки и куда-то пополз по траншее — мне было все равно куда…

Самолеты больше не возвращались, хотя сквозь звон в ушах я слышал одиночные выстрелы и короткие очереди… Я пытался вспомнить, что же произошло… Хотя бы просто для того, чтобы отключиться, выпасть из этого сна, не поддаться приступу паники и помешательства…

Я вспомнил, как мы заскочили в пирамиду, как погибла Джей, как я подхватил в немой ярости и отчаянии ее труп и мы с Отшельником стали спускаться вниз…

Да, непонятно, какой сон хуже — тот или этот… Но потом… Потом мы нашли комнату… Жуткую комнату, где стоял большой каменный саркофаг с отодвинутой крышкой, а под потолком вращался какой-то странный разноцветный глюк… И больше не было ничего… Да — совсем ничего. Этого глюка я даже не смог почувствовать, а в помещении не было ни дверей, ни проходов, ни лестниц — вообще ничего… Я положил тело Джей в саркофаг и начал лихорадочно носиться по этому каменному мешку, пытаясь нажимать на выступы в камнях, под мерное гудение вращающегося глюка…